Одиночный выстрел. Алекс Орлов

ваш племянник озорничали – булыжником его приложили, он и упал, а как поднялся и в себя пришел – заговорил и стричься попросил.

      – Прямо так и попросил? По-ансольтски? – Прелат недоверчиво покосился на Рулофа.

      – По-ансольтски, ваша светлость, только он пока не шибко может, но все говорит понятно – я разобрал.

      – Прямо не знаю, как и верить… Одежку, говоришь, сам пошил, ящик собрал тоже сам?

      – Да еще и на шипах, ваша светлость, без единого гвоздика!

      – Чудно.

      Прелат задумчиво поскреб короткую бороду, он уже не ждал от этого раба никакого прока, кроме работы на водочерпалке, – и вдруг такие перемены. А было время, когда он возлагал на чужеземца большие надежды.

      – Ты спрашивал у него, кто он, откуда?

      – Спрашивал, ваша светлость, не раз спрашивал, но он не помнит…

      – А как вел бой с моими гвардейцами, видел?

      – Видел, как не видеть, думал, сам не переживу такой картины… – Рулоф вздохнул. – Сначала испугался, что они его порубят, а потом – что он их…

      – М-да… – Прелат покачал головой. – Удивительные вещи происходят в наши времена. Ты вот что… Ты следи за ним, есть давай вволю, пить, если чего построить захочет – способствуй.

      – Понял, ваша светлость.

      – И еще – его ведь заковать теперь требуется?

      – Полагаю, он теперь не сбежит, ваша светлость… – осторожно заметил Рулоф.

      – С чего такая уверенность?

      – После драки с вашими ему самое время бежать было, а он остался. Ну а ежели что, места у нас пустынные, далеко не уйдет. С вашими собаками, ваша светлость, беглого из-под земли достать можно.

      – Это ты прав, собаки у меня хорошие.

      Прелат вздохнул и, посмотрев на небо, проследил, куда гонит ветер отяжелевшие осенние облака. Для завершения сбора урожая требовалось совсем немного ясной погоды. Совсем немного.

      – Ладно, посматривай тут. Я через недельку наведаюсь, посмотрю, как у него дела, а ты при случае продолжай выпытывать, кто он и откуда.

      – Всенепременно, ваша светлость, – с поклоном заверил прелата Рулоф. – Всенепременно.

      Проводив прелата до лошади и еще раз поклонившись ему и его свите, Рулоф надел шапку и поспешил назад.

      Молодцевато пробежав по ярусу, Рулоф спустился во дворик и, забежав перед вращающим ворот работником, радостно закричал:

      – Молчун, стой! Да брось ты эту оглоблю!

      Работник остановился, разогнул спину и сделал несколько разминочных движений.

      – Его светлость отменил твою экзекуцию, ты теперь живой будешь!

      – Я панимаию, – с акцентом ответил работник и посмотрел куда-то в сторону водопада. – Тепиерь мы можна строить…

      – Чего строить?

      – Я гавариэть тибе, чтобы тут делал животный. Где делал животный – люди делать не нада.

      – Дык я ж тебе пояснял – скотина дохнет быстро, пары тут, чуешь? Это в тебе пять жил, вот ты и тянешь, а другой бы еще когда скопытнулся, всегда так было. А скотина и два месяца не выхаживает.

      – Я