Одиночный выстрел. Алекс Орлов

маркеция!

      – Ха, четырнадцать хенумов? Принимаю, Крич, теперь можно и постараться!

      Рулоф отвернулся, а три гвардейца внимательно следили за происходящим, четырнадцать хенумов не шутка, это жалованье за месяц.

      – Готовься к смерти, вонючка! – произнес высокий, видя, что отступать выбранной жертве уже некуда.

      «Ыхх!» – выкрикнул он и ударил что было сил, однако неподвижный невольник вдруг сместился в сторону и ударом ладони изменил направление клинка.

      Сталь врезалась в мощеный пол, брызнули искры, и в следующее мгновение меч оказался в руках раба, а гвардеец получил тычок в грудь и отлетел ярда на четыре.

      – Вот и распрощался ты со своим серебром, Бакрут! – обрадовался выигравший пари гвардеец.

      – Ладно орать, что делать будем? – забеспокоился старший, доставая меч.

      – Рубите его, чего тут думать?! – закричал принявший бесчестье Бакрут.

      Старший сделал полшага вперед, затем провел пробный выпад, но невольник легко отбил удар.

      – Это не тот вонючка, старик, ты обманываешь нас?

      – Ничего не обманываю! – радостно закричал Рулоф. – Парень вчера будто переменился, заговорил, постригся и одежку сварганил! Так что теперь это другой раб, и он вам сейчас бошки-то пооткручивает!

      – Я за арбалетом… – сказал Бакрут, и в этот момент Молчун рванулся вперед, отразил пару направленных на него выпадов и перекрыл выход на лестницу.

      – Та-а-ак, – протянул старший, выбирая новую позицию. – Крич, Бакрут, Лихарь, работаем две пары. Крич, со мной. А ты, Бакрут, бейся кинжалом. Начали.

      Двое гвардейцев одновременно атаковали Молчуна, растягивая его защиту на два фронта, но тот справлялся, отбивая удары то мечом, то снова ладонью, звонко щелкая по плоским сторонам клинков и ухитряясь не пораниться.

      Гигрут и Крич выкладывались в полную силу, чередуя удары мечами и быстрыми кинжалами, однако это не принесло результатов и в дело вступила свежая пара, сразу взвинтив темп. Однако теперь невольник стал защищаться иначе, он подсек ногой Лихаря, и тот рухнул на каменный пол. В следующее мгновение жало трофейного меча коснулось горла упавшего, однако добивать его невольник не стал и, посмотрев на замерших гвардейцев, отошел.

      – Это колдовство! – закричал Бакрут.

      – Какое колдовство? – возразил старший. – Я же понимаю, что он делает, только повторить не смогу…

      – И что теперь? – спросил Лихарь, поднимаясь.

      – Едем к прелату, пусть он решает, что делать с этим… невольником, – принял решение Гигрут и убрал меч в ножны. – Мы уходим, невольник, вернешь Бакруту оружие?

      Молчун помедлил мгновение, а затем бросил владельцу его меч.

      Бакрут поймал его и, покачав головой, сказал:

      – Вот каналья, кучу серебра из-за тебя продул…

      Когда посрамленные гвардейцы вернулись к лошадям, у Гигрута мелькнула мысль вернуться с арбалетами и покончить со строптивым рабом, однако он сам попросил невольника вернуть меч Бакрута, а значит, дал слово. Еще одного бесчестия для себя Гигрут допустить не мог, да и не верил он, что сведущий в драке