Проклятье рода Ротенбургов. Книга 1. «К Элизе». Елена Томсетт

назвать твое увлечение этой русской девочкой?

      – Увлечение? – барон сухо рассмеялся. – Это больше чем увлечение, мама. Эта девушка принадлежит мне.

      – Принадлежит тебе? – тихо повторила вслед за ним баронесса. – Объясни мне, что это значит? Если ты зарекся не влюбляться, но не можешь забыть девушку, что тебе остается? Приковать ее цепями? Или, того хуже, жениться?

      – Жениться на ней я не могу, – отрубил барон. – Во-первых, мне ни вы, ни моя фамильная честь не позволят. Во-вторых, она русская. И, в-третьих, она меня не любит. Так что придется вашему хрупкому цветочку стать моей любовницей, потому что я, в отличие от нее, как вы справедливо заметили, с ума по ней схожу. Думаю, это моя фамильная честь вынесет.

      – Замолчи, немедленно! – с гневом вскричала баронесса. – Мне стыдно это слушать!

      – Но вы же хотели ответа, мама. Элиза принадлежит мне. Я ее хочу, и я ее получу. Если я не могу получить ее как жену, то получу как любовницу.

      – Ты говоришь как работорговец!

      – Вы позволите мне на ней жениться? На русской?

      – Моя младшая сестра вышла замуж за русского офицера, – тихо возразила баронесса в ответ. – В женитьбе на русской нет ничего предосудительного. Я полагаю, бывают случаи, когда можно договориться даже со своей фамильной честью.

      – Для тебя и для меня, может быть, и нет, – голос барона снова звучал спокойно и отрешенно. – А для этих русских – есть! Их революция и эта проклятая война сделала нас всех бездушными орудиями убийства! Они лишили нас всего человеческого, особенно русских, с их маниакальным стремлением вцепиться в глотку каждому немцу без разбора!

      – Ты чем-то расстроен, Гюнтер? – с тревогой сросила фрау Ульрика. – Это ведь что-то совсем иное, правда? Что-то случилось в комендатуре?

      Барон отвернулся от созерцания голубого неба и трепетавшей на ветру листвы деревьев, окружавших особняк, и обернулся к матери.

      – Это какой-то бред! – наконец, сказал он. В его голосе снова послышалась горечь. – Страна сумасшедших!

      – Что случилось, Гюнтер? – мягко повторила фрау Ульрика.

      – Анекдот для ребят из рейхканцелярии, – в голосе барона на сей раз прозвучала издевка. – Звучит примерно таким образом. Барон фон Ротенбург выходит из здания немецкой комендатуры в центре завоеванной Украины и на него среди бела дня, откуда ни возьмись, налетает десятилетний пацан с наганом времен первой мировой войны и с бутылкой зажигательной смеси в руках.

      Фрау Ульрика охнула.

      Даже мне в шкафу у баронессы стало немного не по себе. Бедного глупого пацана, наверное, застрелили на месте, а он не заслуживал этого, как заслуживали это те трусы, которые послали его убить немецкого офицера среди бела дня.

      – И он… выстрелил? – с заминкой спросила фрау Ульрика, оправившись от шока.

      – Выстрелил, – в голосе барона слышалась насмешка, презрение и, вместе с тем, непонятная горечь. – И не попал. С двух шагов. Поразительно!

      Баронесса