Мoя нечестивая жизнь. Кейт Мэннинг

объяснила миссис Броудер. – Твоя мама просила их позаботиться о тебе. Спать будешь прямо в кухне, вот на этой кровати.

      Койку поставили у дальней стены, подле мусорного бака.

      – Ляг сюда, – сказала миссис Броудер, – и закрой глазки. На меня внимания не обращай. Ты наверняка устала, милая. Еще бы, такая утрата. Ложись.

      Мне не хотелось покидать мою гавань у стола, я словно приросла к этому месту.

      – Ягненочек. Сиротинушка моя. Ты ведь теперь совсем одна? Мама сказала, у вас нет родных на всем белом свете.

      Я молчала. Не возразила, что у меня есть брат и сестра. Как я их теперь найду? Хоть я маме и обещала, они – утраты, такие же, как мама. Из Малдунов осталась одна я.

      – Послушай, – снова заговорила миссис Броудер, – в доме творятся странные вещи. Не утверждаю, что это Божий промысел, но очень на то похоже. У тебя все будет хорошо. Давай-ка ложись.

      – Не хочу.

      – Тогда не ложись, – пожала она плечами, – можешь приступать прямо сейчас. Я-то найду тебе работу. Сегодня понедельник, значит, постельное белье. Поднимайся, девочка.

      Она поставила меня на ноги и сунула два металлических ведра с ручками. Я потащилась за ней следом. Мы прошли по коридору, через гостиную, следующая дверь вывела нас на крыльцо, две ступеньки – и улица. Холод обжег меня, я задрожала.

      – Надо бы подыскать тебе подходящее пальто, – сказала она, – чтобы впору было.

      Я молча следовала за ней по людному тротуару. В толпе искала глазами Берни, братьев Даффи. Они ничего не знают о маме. Отчим только порадуется, что избавился от нас. Найдет себе жену, которая не умрет. С двумя руками. Без прожорливой дочки. Но знакомых лиц не было, да и сама улица стала какая-то чужая.

      У колонки миссис Броудер принялась орудовать рычагом, качая воду, а я держала ведра.

      – Ну вот, – сказала она, – так-то лучше. Старайся быть всегда при деле. Приноси пользу, и тогда беды и печали отступят сами. Разве не так?

      Нет, не так. Полные ведра были тяжеленные, руки чуть не отрывались. Ведра били по ногам, вода плескала через край, юбка на мне была уже мокрая. На кухне мы вылили воду в котлы и поставили греться.

      – Вот это дело, – похвалила миссис Броудер.

      Она дала мне свое громадное пальто, и я еще несколько раз сходила за водой. Пока белье замачивалось, она взяла фонарь и показала грязный погреб, семь ступенек вниз, холод да сырость; голова миссис Броудер едва не скребла потолок. В задней части погреба громоздилась куча угля с лотком, а вдоль стен возвышались целые горы припасов, бочки с зерном и говядиной, картошка и репа. Мы заполнили углем две корзины и потащили наверх – в комнату, всю-всю забитую книгами. За столом сидел доктор и читал. Он не сказал ни слова, пока мы выгребали золу, чистили очаг и заново разжигали огонь.

      – Чистить очаги надо трижды в день во всех комнатах, если погода холодная, – тихо наставляла миссис Броудер. – Так, еще нужно прикрутить фитили в лампах и наполнить маслом. Чтобы дотянуться, встань на табурет. Ты такая маленькая, что придется откормить тебя бисквитами и маслом.

      Мы