Шум города. Мини-роман. Анна Евсеева

как они на дикой скорости начинают выбалтывать такие детали, что хочется заткнуть уши и зажмуриться, потому что порой, наслушавшись, я начинаю беспокоиться о собственной безопасности. Если бы я был подонком, то продал бы всю эту информацию за безумные деньги. Но я не сволочь, о чём бесконечно сожалею, поэтому никто и никогда – во всяком случае от меня – не узнает, зачем любовник принцессы Штефани поставил шапито на берегу Цюрихского озера.

      Мой добрый друг, мой старый сумасшедший попугай Илидор, он старше меня наверно на девяносто девять лет – его макушка совсем облысела, и теперь он похож на монаха-капуцина – Илидор целыми днями сидит в своей клетке и панически боится выходить наружу. Бедный Илидор, он наслушался таких безумных россказней разных важных персон, что теперь страдает агорафобией. Он сидит молча, нахохлившись, и лишь когда за гостем захлопывается дверь, высказывает своё мнение:

      – Кретины! Кретины! Не боятся Судного дня! – и мне остаётся с ним только согласиться.

      Последнее время Илидор совсем постарел и слегка тронулся: теперь он периодически затевает странную игру – повисает на жёрдочке вниз головой, держась одной лапкой, а второй расчёсывает свою макушку капуцина. Он чешется так часами, а когда ему надоедает, выпускает жёрдочку из лапы. Он падает, с громким стуком ударясь головой об пол клетки, потом встает и отряхивается:

      – Что вы делаете, уроды!

      Ещё одна живая душа, посвящённая в государственные и дворцовые тайны, которые превращаются в светскую болтовню в стенах моей мастерской – это Николас. И своим благополучием я обязан Николасу, ведь это ему пришла в голову идея: к живописному портрету прилагать портрет астрологический. Николас не только безукоризненно знает тайны небесной геометрии, но и наделён фантастической интуицией, и это позволяет нам вместе зарабатывать неплохие деньги. Не то, чтобы мы имели с ним банковский счёт, подобно мадам Бетанкур, заполонившей мировые прилавки дешёвой косметикой, но и наших заработков вполне хватает на жизнь. Николас не стар, ему чуть за сорок, хотя любовь к жареным на сливочном масле пампушкам сделала его грузным, и – как ни странно – это пошло на пользу нашему делу, я заметил, что клиенты охотнее верят крупным людям.

      Очевидно, они думают, что настоящая правда выступает исключительно в тяжёлом весе. Когда Николас, шумно отдуваясь в густые усы после крутой лестницы, которая ведёт к моей мастерской, валится в кресло, вытирает платком взмокший лоб и, почти не глядя на очередную посетительницу, тихим голосом произносит:

      – Ну что ж, мадам, вчера был не ваш день… Надо было хотя бы одним глазком заглянуть в гороскоп прежде, чем идти на такой опрометчивый шаг… – он поднимает взгляд на клиентку, которая во все глаза смотрит на него и уже дрожит от предвкушения единственно верного совета.

      О его способностях среди парижской элиты ходят легенды, слава его распространилась