Пламя на воде. Ольга Хожевец

болтать служащий. – Вы ведь знаете, что королевская семья непременно присутствует на турнире? В прошлом году кубок вручала сама королева Элеонора. Но я слышал разговоры, что юная принцесса Алина подросла уже достаточно, и может быть, в этом году вручение кубка доверят ей. Говорят, она красавица, наша принцесса. Каждый молодой аристократ в Арсании мечтал бы получить кубок из ее рук.

      – Только не я, – хмыкнул Барс.

      Служащий бросил на рыцаря недоверчивый взгляд.

      – Может ли быть так, что я ошибся? Вы действительно не едете в Дарс? Ох, что я говорю. Простите мне мой дерзкий язык, господин, я не думал, конечно же, сомневаться в ваших словах. Просто я немного расстроен из-за своей ошибки. Возможно, какие-то неотложные дела не позволяют вам отправиться на турнир?

      – Именно так. Неотложные дела.

      – Желаю вам разрешить их благоприятным образом, господин.

      – Непременно.

      Удалившись от моста на несколько миль, Барс свернул с королевской дороги и углубился в череду живописных проселков, пересекающих поросшие лесом холмы. Можно было, конечно, ехать по дороге до самого перекрестка с Долгиновским трактом, но это означало дать приличный крюк, а срезая путь через холмы, Барс рассчитывал выбраться на тракт уже завтра.

      Переночевал рыцарь в деревеньке, вовремя, уже в сумерках, подвернувшейся на пути. Постоялого двора в деревне не было, и Барс попросту постучал в один из домов и попросился на ночлег. Приняли его не то чтобы охотно, но несколько монеток сделали свое дело, обеспечив рыцарю сносную постель и приличный завтрак. Наутро заморосил мелкий дождик, и Барс запахнул плащ и натянул капюшон, а Шторм недовольно фыркал и всякий раз, выезжая из-под сени леса на открытое пространство, начинал мотать головой, стряхивая с гривы капли влаги.

      Было уже далеко за полдень, когда за очередным холмом обнаружился, наконец, Долгиновский тракт. Был он не столь благоустроен, как королевская дорога, грешил многочисленными выбоинами и не просыхающими даже в летнюю жару лужами. Однако и теперь, осенью, был все-таки проходим и даже позволял верховому ехать с приличной скоростью. Повозкам, разумеется, приходилось потруднее, и торговое движение по тракту в эту пору года практически прекращалось.

      Тем удивительнее показалась Барсу картина, представшая перед его глазами за очередным поворотом тракта. Красивая зеленая с золотом карета, огромная, совершенно не приспособленная для путешествий по таким дорогам и непонятно каким ветром сюда занесенная, стояла накренившись, двумя колесами плотно засев в полной илистой грязи выбоине. Ось была сломана. Пять лошадей – очевидно, выпряженные из кареты – мирно паслись обочь дороги, лениво выбирая что-то среди мха и прелой листвы. Шестую вел под уздцы человек в ливрее кучера; лошадь тащила волоком вязку неочищенных длинных жердей. Карета показалась Барсу смутно знакомой.

      – Не подскажете ли вы нам, сударь, далеко ли отсюда до какого-нибудь населенного пункта?

      Барс обернулся на