Расследованный поцелуй. Александр Рогинский

думать о другом. Один раз даже встал, чтобы пойти посмотреть бокс Виталия Кличко. Но видел не увальня с мощным джебом, а парочку, основательно усевшуюся на сцене и целующуюся взасос (слово-то какое противное, впервые обратил внимание Мирославов).

      На балконе с подносом стояла Майя в своем легком синем халате с большими ромашками.

      – Хватит морщить лоб, пора и в перекуре перекур сделать, – сказала Майя, пододвинув маленький столик, специально купленный для кофепития на их хорошо меблированном балконе, увитым диким виноградом.

      – Можно и так, – согласился Мирославов. – Пахнет, во всяком случае, замечательно.

      Каждый сделал по глотку, Мирославов закрыл глаза от удовольствия.

      – Ты знатный кофеготовщик.

      – А ты знатный следователь. Все думаешь о театре, зацепило?

      – Зацепило, – признался Мирославов. – Почему и нет, живое дело? Могу тебе сказать с уверенностью: там есть состав преступления. Этот Демов двигается нечестно.

      – Как ты сказал? – расхохоталась Майя. – Настоящий перл. Можно ли двигаться нечестно – это вопрос диссертационный!

      – Можно. Учти, люди ничего скрыть не могут. Они себя не видят со стороны. И вся хитрость или упрятанная тайна тоже написаны – или на лице, или в движениях. Ты посмотри, как двигается этот Демов. Подлость читается в его крадущихся шагах.

      – Но он же актер? Профессия такая есть, знаешь?

      – В том и дело. Он спрятал свое преступление в себе и заиграл, а оно висит над ним, его видно со всех сторон.

      Так что могу смело сказать, когда освобожусь от дела сынка, тут же переключаюсь на это.

* * *

      Паталогоанатом Александр Михайлович, всегда при градусах и хмуром веселье, дал толстенную книгу, в которой числились все, побывавшие в заведении за последние три года.

      Мирославов с трудом нашел свою клиентку.

      Диагноз гласил – сердечная недостаточность.

      Иными словами – женщина умерла не от того, чем болела, а от сердца – самый простой путь отправиться к праотцам.

      Александр Михайлович, просмотрев заключение врача, ухмыльнулся и глотнул из фляжки.

      – Отделаться хотел. Пойди докажи. Сердце ведь у всех больное. 70 процентов вот этих, кивнул на дверь, за которой находился холодильный зал, считай, все от этого помершие. А если проверить, так половина диагнозов – ошибки врачей. Я-то знаю.

      У самого сердце шалит, вот я ритм и восстанавливаю. Александр Михайлович опрокинул металлическую спасительницу и удовлетворенно констатировал:

      – От аритмии дюже помогает, советую.

      – Вы ведь врач, Александр Михайлович, – сквозь улыбку сказал Мирославов. – А что советуете!

      – Хорошее советую – сжигает всякое дерьмо, в котором мы живем. Вот только у нашего народа с тормозами плохо, тогда от этого божественного напитка можно попасть и туда, кивнул он снова на дверь холодильника. А так – дюже помогает!

      Значит – сердечная недостаточность.

      На очереди был разговор со следователем, закрывшим дело Демовой.

      Оказалось,