Стрелецкий бунт. Роман. Вера Гривина

царевна. – И ты должна слушаться меня, а не дружка. Придется тебе свою божбу нарушить: чай, не впервой.

      Вздохнув, девка прошептала:

      – Стрельцов к бунту подбивают люди, посланные боярином Милославским. Он и князь Иван Андреевич Хованский хотят посадить на царство Ивана Алексеевича.

      – Князь Хованский? – удивилась Софья. – Неужто Иван Михайлович связался с ним?

      Князя Ивана Андреевича Хованского она видела всего несколько раз мельком, потому что он, хотя и имел чин боярина, не входил в число лиц, которых допускали к царевнам, чему причиной была его прежняя развратная жизнь. О нем ходили самые нелицеприятные слухи, а общее отношение к нему выражалось в его прозвище «Татаруй»: то есть болтун. Когда-то, будучи воеводой, он сумел одержать несколько важных побед над поляками, что, впрочем, не помешало царю Алексею Михайловичу написать ему однажды: «Я тебя взыскал и выбрал на службу, а то тебя всякий называл дураком».

      – Еще как связался! – подтвердила Панька. – Сказывают, нынче их водой не разольешь.

      Она замолчала и развела руками, давая понять, что больше ей сообщить нечего.

      – Ступай! – велела царевна.

      Оставшись одна, она принялась раздумывать над полученными только что известиями. Цель Милославского ей была ясна: он хотел с помощью стрельцов возвести на престол царевича Ивана, чтобы править самому.

      «А чего дядюшка собрался сотворить с Натальиным сыном? Медвежонку Петруше, чай, уже вся Москва присягнула, и стрельцы не отлынивали от присяги. Значит, оглашенного царя надобно либо свергнуть, либо убить. Мне не жаль нарышкинского отродья, но одно беззаконие порождает множество худших беззаконий, а все они несут крамолу и смуту. Ох, не обернется добром затея Милославского! Ладно, ежели смута токмо ему одному выйдет боком, но как бы он и нас не сгубил. Как же остановить Ивана Михайловича, будь он неладен? Меня он не станет слушать, да и повидаться нам трудно. По сути-то, боярин Милославский прав: Иван должен быть царем, да вот токмо наш родич способен любое законное и справедливое дело загубить. Ну, зачем Иван Михайлович связался с князем Тараруем? А уж стрельцов соблазнять на бунт совсем уж зряшное дело. Крамола, разросшись, сметет самого нашего не в меру властолюбивого родича да и нас вместе с ним. Чай, такое уже было: многие, начавшие в Смуту за здравие, кончили за упокой. Не наступили бы вновь тяжкие времена. Потолкую завтра с братом Иваном – растормошу его. Пущай хоть он попытается вразумить нашего беспокойного родича».

      Глава 8

      Полковники

      Замоскворечье не было затронуто волнениями, и там текла привычная жизнь. На Большую улицу28 приезжали из окрестных сел повозки, с которых местные хозяйки покупали продукты. В кузнецкой слободе слышался металлический звон, и пахло горячим металлом. Женщины занимались хлопотами по хозяйству или болтовней. Многие мужчины отправились за реку, в центр города, а те из них, которые остались, занимались своими обычными делами.

      Около трех часа по полудню в замоскворецкой

28

Прежнее название Пятницкой улицы.