Мы – дети войны (сборник). Отсутствует

до начала войны, вспоминал, как эшелон с их полком в июне 1941 г. двигался на Запад для войсковых учений. 22 июня на какой-то станции они узнали о войне: «Хорошо помню, мы все обрадовались. Нападения фашистов давно ждали и были уверены, как сказал Молотов – «победа будет за нами»… высыпав… на платформу, мы кричали «Ура!» А на другой день эшелон попал под бомбёжку…». Журналист М. Шкверин, записавший беседу с Дудинцевым, добавляет: «Теперь уже, вероятно, никто из молодых не поверит, что мы могли радоваться началу войны. Но это было… Мы были абсолютно уверены, что… войну закончим блистательной победой через две-три недели» («Литературная газета». 30 марта 1988. С. 6).

      Чем ярче был наш патриотизм, чем крепче мы верили в несокрушимость Красной Армии, тем непонятнее, тем горше была страшная действительность. О военных потерях написано много. А что творилось у нас в душе? Суждено было нам нести три непосильных груза: не думать о судьбе родных и близких, перетерпеть неудачи на своём фронте, а труднее и главнее – наперекор всему верить в победу, в будущее родины!

      Проникновенно поведал об этом Александр Исаевич Солженицын в рассказе «Случай на станции Кочетовка». Тоска подобралась к лейтенанту Зотову, «…подобралась… и заскребла. Тоска была даже не о жене, оставшейся с ещё не родившимся ребёнком в Белоруссии…». На Кочетовку падали бомбы и врывались туда немецкие мотоциклисты, строчившие из автоматов. «Но не в Кочетовке было дело, а – почему же война так идет?… Зотов всё время об этом думал и старался не думать». Так ведь и у меня было: родители и жена, ждавшая ребёнка, летом 1941 года оказались в Старой Руссе; а я, сменивший 5 июля 1941 г. аспирантуру на должность врача-краснофлотца минного тральщика, вдруг узнал о немецком наступлении на Старую Руссу, и ничем я родным не мог помочь, и узнать об их судьбе тоже не мог (к счастью, им удалось на открытых платформах покинуть город).

      Тральщик, на котором я служил, тоже испытал бомбёжку и обстрелы с самолёта и с берега. Сюрпризом оказались немецкие магнитные мины. В первую декаду войны недалеко от Кронштадта на магнитной мине подорвался недавно построенный крейсер «Максим Горький». Трагедия Страны заслоняла мысли о собственной судьбе и судьбе тральщика. Как-то удавалось уходить от мрачных прогнозов, удавалось «цепляться за надежды». Мы служили победе!

      Какими мы были дураками, слепо верившими в быструю победу, понять удалось только через 40 лет. В 1989 году на русском языке впервые были опубликованы в Вильнюсе «Документы и материалы о советско-германских отношениях с сентября 1939 г. по июнь 1941» (Далее: «Документы и материалы…»).

      Не знали мы, что Гитлер и Сталин тайно договорились о разделе Европы и что в момент подписания этого договора (в ночь с 23 на 24 августа 1939 г.) «Господин Сталин неожиданно предложил тост» за Гитлера: «…мне хочется выпить за его здоровье»» («Документы и материалы…». Т. 1. С. 69).

      Не знали мы, что в год подготовки нападения Германии на нашу страну из СССР в Германию было отправлено 632.000 тонн зерна и 232.000 тонн нефти («Документы и материалы…». Т. 2. С. 163). Значит, советским горючим были заправлены самолёты, бомбившие наши аэродромы и города,