Три страны света. Николай Некрасов

ручьи. Крупный дождь сменился мелким; петухи запели, важно выступая; воробьи радостно припрыгивали и чирикали; голуби, воркуя, утоляли жажду. Воздух очистился, и на мраморном небе явилось солнце, играя в больших лужах, которые неподвижно стояли среди улицы.

      Девочка долго любовалась отражением неба в луже и сказала своему брату:

      – Феда, а Феда! хочешь, я пройду по небу?

      – Ну-ка, пройди, Ката.

      Дети картавили.

      Девочка высоко подняла платье и пустилась прохаживаться по луже с громким смехом; брат не вытерпел: принялся за то же, – и веселый смех детей звонко раздавался в чистом воздухе.

      В слуховом окне зеленого дома показался толстый мальчишка лет девяти, с большими красными ушами, басом закричал на детей: «Что вы шалите?» и спрятался. Дети вздрогнули и кинулись вон из лужи; они в недоумении осматривались кругом, – вдруг красноухий мальчишка снова выглянул; дети показали ему язык; он бросил в них черепком.

      – А, красноухий!

      И дети силились длинней выставить свои крошечные красные язычки.

      Между тем лохматая собака похлебала из лужи; но, видно, грязная вода не удовлетворила ее: пользуясь суматохой, она принялась жадно лакать из ушата.

      Ссора прекратилась; дети кинулись к собаке с угрожающими жестами, крича: «Розка! Розка!», но вдруг они стали ласкаться к ней, заметив хозяйку, показавшуюся в окне.

      – Ката! увидит! – говорил мальчик.

      – Нет, не гони Розку, Феда.

      И девочка своим маленьким туловищем защищала Розку, которой огромная, неуклюжая фигура совершенно не соответствовала нежному названию.

      – Эй, что шалите! – крикнула хозяйка, плотно улегшись в окно.

      И собака и дети вздрогнули. Розка даже не решилась облизать свою мокрую морду и смиренно села на задние лапы.

      – Что же вы не тащите воды в кухню? а? шалить? вот я вас!

      И хозяйка скрылась.

      – Понесем, Ката! – робко сказал мальчик.

      И они старались сдвинуть ушат, но он только покачивался, вода плескалась.

      С большим усилием, и то боком, прошла в калитку краснорыжая хозяйка, держа в руках две шайки, некогда украденные ею в бане.

      Широкое пестрое ситцевое платье обрисовывало очень ясно ее гигантские формы; ее красная шея, вся в складках, была полуоткрыта; один бок платья, заткнутый за пояс, давал возможность видеть два огромные красные столба, которые по своей крепости могли сдержать какое угодно здание. Босые ее ноги были обуты в истоптанные полуботинки.

      – Ах, вы, лентяи! видите, вода через край льется, а не тащите в кухню! – на всю улицу кричала хозяйка.

      – Мы не можем, тетенька! – в один голос сказали испуганные дети.

      – Не можете! а шайки отчего не взяли, а?

      И хозяйка гневно вручила каждому по шайке. Дети, почерпнув воды, поплелись к калитке.

      – Тише, не плещите! – повелительно командовала хозяйка, а сама поглядывала на верхнее венецианское окно зеленого дома. Заметив красноухого мальчишку, она радостно закричала:

      – Митя! а Митя!

      – Ась? –