Заяц над бездной (сборник). Дмитрий Иванов

ладони гладили меня по голове.

      После похорон отца прошел год. Моя мама за этот год стала худой, серой. Однажды она пришла к Моше Бордею, и они долго разговаривали. А потом мама мне сказала:

      – Я уезжаю, Вовушка. На время.

      А Мош Бордей сказал мне:

      – Будешь жить со мной.

      Мама уехала на остров Куба. Там она осталась. Надолго. На Кубе хорошо. Это видно на фотографиях. Мама часто звонит нам с Мошей Бордеем. И плачет в трубку. Там, на Кубе, мама все время видит во сне наш двор, каким он был много лет назад. Во дворе она видит моего отца. Много лет назад он только начинал синячить. Он был красивым и был чемпионом города по прыжкам в воду с вышки. Это считалось очень модно тогда – прыгать в воду с вышки. Отец носил белые парусиновые туфли и белые брюки. Таким я видел его на старых черно-белых фотографиях в нашем семейном альбоме, который хранит Мош Бордей. Отец зовет мою маму в ее снах на танцы. Она соглашается. И просыпается. Звонит нам с Мошей Бордеем и плачет в трубку.

      Иногда мама присылает открытки и подарки, их приносит почтальон, пьяница и друг Вахта, он еще от ворот радостно сообщает:

      – Вам открытка с Острова свободы!

      На открытках – мама с сотрудниками консульства и местным населением Острова свободы, у населения вместо лиц – улыбки.

      Вахт спрашивает моего деда, Моша Бордея:

      – Вы можете узнать у дочки? Фидель Кастро – еврей?

      Вахт всех людей, у которых в жизни что-то получилось, считает евреями.

      Почтальон однажды принес нам от мамы коробку, в ней были четыре темно-зеленые, красивые бутылки с кубинской синькой.

      – Тростниковое вино! – уверенно, как будто всю жизнь прожил на Кубе, определил Вахт, оказавшийся, как всегда, рядом с местом розлива.

      Открыли бутылку. Налили в стаканы.

      Мош Бордей попробовал кубинскую выпивку. Помолчал и сказал:

      – Бедные кубинцы.

      В тот же вечер в рюмочной на углу Армянской и Пирогова три бутылки тростникового вина распил со своими горбоносыми друзьями Вэйвэл Вахт. Лабухи, которых он широко угощал, играли кубинскую революционную песню «Команданте Че Гевара», с сильным отпечатком болгарской мелодики в аранжименте. А Вахт сказал:

      – Это вино прислали нам с Кубы. Вы видели Фиделя Кастро? Вы видели, какие у него уши? Я вам говорю – он аид!

      Праздник урожая в календарной системе Моши Бордея – большой праздник. В этот день заканчивается сбор нового урожая. Соседи вечером символически допивают последний кувшин из урожая прошлого года. Текущий, а точнее, текший до этого момента год, таким образом, официально объявляется прошлым.

      – Последний кувшин прошлого года! – говорит вечером Славик, высоко поднимая кружку, и весь двор взрывается криками радости. – С Новым годом, товарищи!

      Лабухи неожиданно, кажется, даже для самих себя, извергают из всех своих раструбов гимн Советского Союза в печальной молдавской адаптации. На глазах Вахта – слезы. Он пытается даже петь гимн, но не помнит слов.

      Лица жителей нашего двора