Заяц над бездной (сборник). Дмитрий Иванов

бочке – тысяча литров. Всего – четыре тонны вина. Славик смотрел на бочки по-особому – с большим уважением, пониманием их ценности и вместе с тем по-свойски – так служитель Алмазного фонда смотрит на бриллиант, не имеющий равных в мире, который он, служитель, вот так вот запросто, каждый день протирает тряпицей.

      Я присел на скамейку, пока Славик общался с тридцатилитровым бутылем. Посуда – это еще одна особенность бордея. Такой посуды сейчас, конечно, не делают. Мош Бордей, как алхимик, собирал всю жизнь эти высокие пузатые бутыли на самый разный и всегда нестандартный по сегодняшним меркам литраж – пятнадцать литров, восемнадцать литров, тридцать литров. Бутыли зеленоватого, желтоватого, коричневатого стекла. В горлышки вставлены старые деревянные пробки. Именно из таких бутылей сливалось вино в емкости меньшего объема – банки, кувшины, сердца.

      Славик налил полкувшина вина.

      – Дед сказал – целую банку можно, – широко сказал я.

      – Куда торопиться? Банка не убежит, – усмехнулся Славик и посмотрел на меня.

      Мне показалось, что его все еще одолевают сомнения – трусливые, но притворяющиеся моральными.

      – Зачем тебе бухать? – подтвердил мою догадку Славик. – Думаешь, лучше будет?

      – А что, не будет? – спросил я бодро.

      – Да как те сказать, – вздохнул Славик, упиваясь своим превосходством. – По-всякому бывает.

      Мы наливаем в глиняные кружки.

      – Ну че, – говорит Славик. – Давай, побазарим.

      Славик стукает мою кружку своей и делает первый глоток.

* * *

      Когда мы со Славиком вышли из погреба, во дворе было совсем пусто.

      Соседи разошлись – все, кроме Вахта. Он сидел за столом и был ангельски пьян.

      Я был тоже пьян, и сильно. У меня кружилась голова, слегка подташнивало, но в целом было хорошо. Я присел на скамейку Моши Бордея. Славик куда-то исчез.

      У меня в глазах сливались, размывались, плыли яркие цветные пятна лампочек в винограднике.

      Потом я встал и пошел. Откуда-то сзади послышался голос Славика. Он кричал:

      – Вова-ан! Будь же ты мужиком!

      Мне было наплевать на то, что кричит Славик. И вообще, на все. Кроме Раи. Быть пьяным мне нравилось. Все как будто стало красивей и проще.

      Я пошел прямо к дому, в котором жил Гена. Окна были довольно высоко, заглянуть в них снизу было невозможно. Света в окнах не было.

      Я подошел к входной двери в квартиру Гены. Она была распахнута настежь. Так всегда делают ночью в этой местности – жарко. В проеме двери чуть колебалась от сквозняка тонкая сетчатая занавесь. Осторожно – хоть и пьян был, а страшно все равно – я нырнул внутрь квартиры. Оказался в коридоре. Сделал еще несколько шагов и вдруг услышал стук. Из кухни вылетела Рая.

      Я поспешно нырнул за вешалку – в коридоре стояла древняя рогатая вешалка. Тут же раздался голос Гены – он гнался за Раей.

      – Стой! – кричал Гена.

      Были звуки