Анжуйский принц. Серия «Закованные в броню». Элена Томсетт

сочилась из-под пальцев герцога, которыми он сжимал раскрывшуюся рану, стекала по руке почти до локтя, заливая нежную пену белоснежных кружев отделки сорочки. Герцог не замечал этого. Сжав зубы от боли, он смотрел прямо перед собой широко открытыми глазами и жадно листал страницы неожиданно воскресшего прошлого. В эти минуты он был почти счастлив.

      – Простите меня, ради бога, Монлери! – молодая жена графа Гвидо Кавальканте, урожденная Изабелла Контарини, коршуном налетела на герцога рано утром следующего дня, когда он едва успел выйти в приемную своего дома из столовой, где он наслаждался чашкой горячего травяного чая. Его покой был нарушен шумом открываемой входной двери и возбужденным голосом молодой женщины, которую он глубоко уважал за то, что она в короткий срок сумела сделать из его ветренного друга, поэта и дуэлянта, примерного семьянина.

      – Монлери! Я услышала в городе потрясающую новость и не могла не увидеть вас! Эвелина Контарини ваша жена, Монлери? Это правда?

      Герцог вздохнул.

      – Надо полагать, вы тоже знакомы с ней, Изабелла?

      – Да! – пылко вскричала молодая женщина. – Я познакомилась с Эвелиной десять лет назад в доме своего отца в Риме, когда я была еще совсем малышкой. Она с Бартоломео только что приехала в Рим, и весь город просто с ума сошел, увидев, как она прекрасна! К ней сватались все дееспособные мужчины, даже мой отец и Гвидо, которому тогда было двадцать пять. Она была так добра ко мне! Отец даже разрешил мне поехать вместе с ней в Венецию летом 1407 года. Это было самое счастливое время моего детства! Она звала меня Беллой, она любила и баловала меня, как свою собственную дочь, меня, которая не помнила своей матери, а мой отец, – Изабелла запнулась, безнадежно махнула рукой и добавила: – Вы сами знаете, что представляет из себя мой отец, не правда ли, Монлери?

      – Что же вы хотите от меня, Изабелла? – после наступившей паузы, спросил герцог.

      – Вы привезете ее в Венецию, Монлери? Боже мой, это будет таким счастьем! Я так рада, что она все-таки выбрала вас, а не того польского принца!

      – Польского принца? – насторожился герцог.

      – Ну да, польского принца, который сватался к ней в Прусии и с которым ее заставили обручиться. Она рассказывала мне о нем, и каждый раз при этом у нее были грустные глаза.

      – Что она еще вам рассказывала, Изабелла?

      – Вы ревнуете, Монлери? – рассмеялась молодая женщина, посмотрев на серьезное выражение, появившееся на лице герцога. – Она называла мне имя, но я его не помню. Помню только, что они сговорились с Бартоломео и, разыграв целое представление о ее мнимой смерти от холеры, удрали из Пруссии в Италию. Мне всегда почему то казалось, что она жалела об этом. Боже мой, после всех этих лет, я, может быть, снова увижу прекрасную Эвелину Контарини! Единственную женщину, которую я уважала и боготворила! Вы настоящий счастливчик, Монлери!

      Герцог