Анжуйский принц. Серия «Закованные в броню». Элена Томсетт

сына, и окончательно не порывала узы светской жизни, пожалуй, только ради него.

      Два дня назад она благополучно возвратилась из своей очередной поездки в монастырь, но, вопреки обыкновению, не спешила в Краков, а вот уже третью неделю жила в родовом имении покойного мужа, Остроленке.

      Дворецкий терпеливо ждал ответа.

      – Как он только меня находит! Следит он за мной, что ли! – княгиня была чем-то сильно раздражена. – Скажите ему, что я не могу принять его сейчас. Если он изъявит желание подождать, приготовьте ему комнату.

      Не успело смолкнуть в зале эхо ее слов, как высокие тяжелые двери растворились, и в залу стремительно вошел белокурый молодой человек с белесоватым шрамом, пресекавшим наискось его левую щеку.

      Лицо княгини еще более омрачилось.

      – Прибыл пан Збигнев из Олесницы, королевский секретарь, – так же невозмутимо, как и прошлый раз, доложил дворецкий, вновь появляясь на пороге залы.

      – Гоните в шею! – резко сказал ворвавшийся без разрешения молодой человек со шрамом, пан Тенчинский.

      – Станислав, – княгиня, наконец, удостоила его вниманием, но только для того, чтобы сделать замечание. – Потрудитесь не мешать мне, коли уж вы вошли, и вам было недостаточно моего нежелания вас видеть!

      – Я должен уйти? – сердито спросил молодой человек.

      – Да, так будет лучше.

      – Но я хотел бы очень серьезно поговорить с вами, Эвелина!

      – Хорошо, выйдите в сад, я буду там максимум через час, после того как приму королевского посла.

      Пан Тенчинский повернулся и вышел.

      – Передайте пану Олесницкому, – обратилась к дворецкому Эвелина, – что я приму его, как только он пожелает.

      – Он уже высказал пожелание быть принятым немедленно, – сказал тот.

      – Хорошо, тогда зовите его. Посмотрим, что он привез.

      Эвелина Острожская вздохнула и подумала, что ей, скорее всего, снова придется вернуться в Краков. Последнее время король все чаще и чаще, со все усиливающейся настойчивостью, приглашал ее ко двору.

      – Рад видеть вас во здравии, прекрасная пани Эвелина, – по обыкновению улыбаясь, приветствовал ее пан Збышек, который за шесть лет, прошедших со дня Грюнвальдской битвы превратился из худого долговязого юноши во вполне благообразного дородного молодого польского пана.

      Он галантно преклонил перед ней колено, а затем едва коснувшись губами, поцеловал ей руку. – Это невероятно, но с каждым годом вы становитесь все красивее и красивее! – с веселым восхищением в голосе добавил он, улыбаясь ей искренней, а не стандартно придворной улыбкой, которую он успешно использовал при дворе короля Владислава Ягайло.

      – А вы все любезнее и любезнее, Збышек, – рассмеялась Эвелина, предлагая ему выпить с дороги.

      Королевский секретарь попросил медовухи. Он потратил некоторое время, пересказывая ей дворцовые сплетни, а затем, совершенно неожиданно для Эвелины, быстро,