Навстречу своему лучу. Воспоминания и мысли. Виктор Кротов

нежелание ничего делать – хотя занятий вроде было немало. Даже читать не хотелось. Сейчас мне кажется, что не хватало именно творчества, созидательной устремлённости.

      Того, что можно назвать творческими играми и занятиями, имелось в моём распоряжении вполне достаточно: поделки, конструкторы, химия и так далее. Мои родители хорошо знали о необходимости творческого начала в человеке, развивали его в своих подопечных, в своих детях тоже. Но противопоставить скуке, наверное, необходимо нечто другое – не творческое начало, которое можно вносить во что угодно, в любое развлечение, а именно творчество как средство увлечённого оригинального самовыражения. Творчество как русло призвания. Наверное, у кого-то это проявляется рано. У меня пока было далеко впереди…

      В то же время я был счастлив, что меня не заставляют, как Борю, заниматься игрой на скрипке. Хотя музыкальное исполнительство признано несомненной разновидностью творчества, но на одного выдающегося исполнителя приходится сотня (если не тысяча) обычных исполнителей-ремесленников, прошедших через годы мучений или стараний и не ставших музыкантами по призванию.

      Приваживать к творчеству, конечно, надо с детства. Но, во-первых, именно приваживать, без насилия. Во-вторых, не столько самим определять ту область, в которой ребёнок или подросток должен себя проявить, сколько предоставлять ему различные сферы, где он может испытать вкус творчества и попробовать себя в том или ином занятии. Конечно, не механически перебирать всё подряд, а способствовать выбору, увлечённости, терпеливому вхождению в тему.

      Это проблема педагогики – семейной и общественной. Осознана она пока недостаточно. Я стал отчётливо замечать её, только когда у меня уже был четвёртый ребёнок, – благодаря жене и её воспитательской самоотверженности.

      А тогда, подростком, просто время от времени маялся. Наверное, и это совершало во мне какую-то работу, как и общая замедленность развития. Но ощущалась лишь томительная скука.

      Мама-учительница

      Мама очень щепетильно относилась к тому, чтобы я оставался в сороковой школе обычным учеником, а не учительским сынком. Ни она, ни отец никогда не вели уроков в моём классе, никогда не добивались для меня каких-то послаблений или преимуществ.

      Иногда, когда мне случалось остаться после уроков, мы встречались с мамой в школьном буфете, где она обедала в то время, как я приходил туда подкрепиться. Если было необходимо, я разыскивал её на перемене в учительской. Между прочим, даже те учителя, что видели меня в первый раз, сразу догадывались, что я сын Марии Лазаревны, очень уж я был похож на неё. Очки это подчёркивали.

      И всё-таки у меня была существенная привилегия – я мог наблюдать школу стереоскопически, не только с ученической стороны, но и с учительской.

      Мама была не просто добросовестной учительницей, она была человеком долга, а свой учительский долг понимала очень глубоко. Тщательно проверяла дома