Соглядатай. Ларс Кеплер

и узнал, что тот находился в областной больнице Карсуддена.

      – Карсудден, – тихо сказал он.

      Нелли отвела прядь светлых волос со щеки, посмотрела на Эрика, и ее глаза сузились.

      – А почему, собственно, мы говорим об этом пациенте?

      – Телу жертвы Роки Чюрклунда была придана особая поза. Ты этого не помнишь, но убитая лежала на полу с изрезанным лицом, а рука – на горле… И сейчас, когда я гипнотизировал Керна, то… услышал от него подробности, которые напомнили про то давнее убийство.

      – Которое совершил священник?

      – Керн сказал, что лицо его жены превратили в месиво… и что она сидела, приложив руку к уху.

      – Что говорит полиция?

      – Не знаю, – промямлил Эрик.

      – Но ты же рассказал это той… той очаровательной беременной особе?

      – Я ничего не рассказал, – сознался Эрик.

      – Правда? – Нелли, скептически улыбаясь, дернула уголком рта.

      – Потому что это всплыло под гипнозом и…

      – Но Керн же сам хочет дать свидетельские показания, разве нет?

      – Может, я неверно его понял.

      – Неверно понял, – усмехнулась Нелли.

      – Безумие какое-то. Я больше не могу об этом думать.

      – Эрик, совпадение наверняка мало что значит, но ты расскажи о нем полиции, они же здесь именно ради этого, – мягко убеждала Нелли.

      Эрик подошел к окну. Площадка, где стоял и курил пациент, теперь опустела. Эрику даже сверху были видны окурки, фантики от конфет, брошенные на землю. Кто-то засунул в урну для окурков синюю бахилу.

      – Это было давно, но для меня… Знаешь, что я чувствовал в те недели? Я не хотел, чтобы Роки оправдали, – медленно проговорил Эрик. – Это… насилие, глаза, руки…

      – Знаю, я читала, – сказала Нелли. – Но сейчас не помню, какое заключение вы вынесли. Однако Чюрклунда, во всяком случае, сочли чертовски опасным и посчитали, что велик риск рецидива.

      – А если он на свободе? Я должен позвонить в Карсудден. – Эрик взял телефон, взглянул на экран компьютера и набрал номер Симона Касилласа, ответственного главного врача.

      Нелли уселась на диван и с улыбкой взглянула в глаза Эрику, пока он произносил заключительные вежливые фразы, упомянув в конце разговора, что статья главврача в «Свенск Псюкиатри» была просто блестящей.

      Солнце зашло за тучу, и по кабинету поползла густая тень – словно перед зданием встал на якорь гигантский корабль.

      – Роки все еще в отделении D-4, – сказал Эрик. – Его вообще никуда не отпускают.

      – Теперь тебе полегчало?

      – Нет, – прошептал Эрик.

      – Ты расклеился? – спросила она так серьезно, что Эрик невольно улыбнулся.

      Он со вздохом закрыл лицо ладонями и позволил им сползти: кончики пальцев мягко давили на веки и щеки. Потом он снова взглянул на Нелли.

      Она выпрямилась и внимательно посмотрела на Эрика. Глубокая морщинка обозначилась между тонкими бровями.

      – Ладно, слушай, – начал Эрик. – Я знаю, что допустил ошибку, но во время одного из последних моих разговоров с Роки он утверждал, что на вечер убийства у него было алиби. А я не