Я, Потрошитель. Стивен Хантер

последних нескольких лет, он меня возбуждает. Вот почему я читаю запоем все отчеты; вот почему, когда время остужает любопытных зевак, я прихожу на место преступления и ищу то, что могли пропустить «фараоны». Пока что еще ничего не нашел. И самый главный вопрос: где он? У вас есть какие-либо соображения?

      – Лично я не верю, что бы там ни печатала «Стар», что он еврей. То немногое, что я знаю о евреях, говорит мне, что этот народ – не убийцы. Нет, он один из нас, и его презрительное отношение к бедным опустившимся проституткам на самом деле является критикой нашей системы. Но, наверное, я навязываю вам свои политические взгляды… Сэр, а у вас есть какая-нибудь теория?

      – В процессе оформления. Пока что ее еще рано излагать.

      – Я бы хотел ее услышать.

      – Что ж, возможно, когда студень полностью застынет, я приглашу вас в клуб, и мы поболтаем. Вас это устраивает?

      – Просто замечательно! – сказал я.

      Глава 11

      Дневник

      25 сентября 1888 года

      На этот раз я все тщательно рассчитал и произвел рекогносцировку, обращая особое внимание на три момента: уединенность, возможности отхода и полицейское патрулирование. Я нашел идеальное место, ибо оно должно было быть идеальным, а для того, чтобы оно было идеальным, мне требовалось уединиться с жертвой больше чем на несколько минут. На эту ночь у меня был составлен обширный план действий. Плохо, что бедной девочке придется дорого заплатить за мою высшую цель, но так уж устроен наш порочный мир, правда?

      На этот раз я выбрал в качестве охотничьих угодий район к югу от Уайтчепел-роуд, в то время как две моих предыдущих экспедиции проходили значительно севернее ее. После пересечения с Коммершл она отклоняется к востоку – кстати, планировка Уайтчепела совершенно хаотична, поскольку тысячу лет назад ее проводили в основном бродящие по лугу коровы, – и какое-то время идет строго прямо. Четвертый перекресток на ней – это пересечение с Бернер-стрит, ничем не примечательной улочкой. Эта улочка ведет в заброшенный квартал унылых кирпичных стен и труб, а поскольку она расположена достаточно близко от Коммершл, где по-прежнему в обилии промышляют проститутки, ее темные закутки частенько используются для мимолетных утех продажной любви. Я рассудил, что без особого труда найду себе какую-нибудь шлюху и она, свернув с освещенной и оживленной Коммершл, приведет меня на Бернер. То обстоятельство, что это место находилось всего в нескольких кварталах от полицейского участка, не особо беспокоило меня, ибо по своим наблюдениям я знал, что констебли не слишком балуют Бернер своим вниманием.

      Вероятно, их предостерег от этого сэр Чарльз, поскольку на полпути до первого перекрестка находилось странное заведение, известное как Клуб анархистов, где я однажды слушал, как Уильям Моррис[20] рассказывал о новых эстетических нормах современного мира безразличным слушателям. Он ставил рисунок обоев и стиль мебели превыше революции – не слишком популярная позиция у этой братии. Практически

20

Моррис, Уильям (1834–1896) – английский поэт, художник, издатель, социалист.