Тень Великана. Бегство теней (сборник). Орсон Скотт Кард

политическим причинам никогда не согласится на иные границы, чем рубежи Великого Китая. А Алай не может, потому что его собственный народ настолько упоен победой, что не видит никаких причин уступать.

      – Значит, мне ничего не делать?

      – Ты организуешь помощь пострадавшим от голода в Индии, – сказала Петра.

      – Голода, который собирается вызвать Вирломи?

      Петра пожала плечами.

      – В таком случае подожду, пока всех не начнет тошнить от войны, – заявил Питер.

      – Нет, – сказал Боб. – Ты подождешь ровно до того момента, когда станет возможен мир. А если будешь слишком долго тянуть – накопится столько злобы, что о мире можно забыть.

      – И как я узнаю, когда наступит этот момент?

      – Понятия не имею.

      – Это же вы у нас умные, – сказал Питер. – Все так говорят.

      – Хватит скромничать, – бросила Петра. – Ты прекрасно понимаешь, о чем речь. Чего ты злишься? Какой бы план мы ни придумали, он рассыплется в прах, как только кто-нибудь сделает шаг, которого нет в нашем сценарии.

      Питер понял, что злится вовсе не на них. Все дело было в его матери и в ее дурацком письме. Как будто в его власти было «спасти» халифа, китайского императора и новоявленную индийскую богиню и «дать им свободу», когда не оставалось никаких сомнений, что они сами путем ловких маневров заняли свои посты!

      – Не могу понять, – сказал Питер, – как я могу обратить происходящее себе на пользу.

      – Просто наблюдай и пробуй, – посоветовал Боб, – пока не найдешь для себя подходящего места.

      – Именно этим я занимаюсь уже несколько лет.

      – И весьма неплохо, – заметила Петра. – Нам можно идти?

      – Идите! – заявил Питер. – Ловите вашего злого ученого. А я пока буду спасать мир.

      – Меньшего мы и не ожидали, – отозвался Боб. – Только помни, что ты сам этого хотел. В отличие от нас.

      Встав, они направились к двери.

      – Погодите минуту, – окликнул Питер.

      Они остановились.

      – Я сейчас кое-что понял.

      Боб и Петра молчали.

      – Вам все равно.

      Боб посмотрел на Петру, Петра – на Боба.

      – В каком смысле – все равно? – спросил Боб.

      – Как ты можешь такое говорить?! – возмутилась Петра. – Речь идет о войне, о смерти, о судьбе мира!

      – Такое впечатление, будто… будто я спрашивал совета насчет какого-нибудь круиза. Какой круизный лайнер лучше. Или… насчет стихов – насколько они хороши.

      Оба снова переглянулись.

      – Когда вы так друг на друга смотрите, – сказал Питер, – кажется, будто вы смеетесь, просто из вежливости этого не показываете.

      – Мы не такие уж вежливые, – заметила Петра. – Особенно Джулиан.

      – Да, верно, не в вежливости дело. Вы просто настолько увлечены друг другом, что вам даже смеяться незачем. Будто вы уже насмеялись вволю, только никто, кроме вас, об этом не знает.

      – Все это, конечно, очень интересно, Питер, – сказал Боб, – но, может, мы пойдем?

      – Он