Источник. Джеймс А. Миченер

Они исчезли!

      – Нет! – вскрикнула Матред.

      С Тимной по пятам она побежала в святилище и тут же вернулась. На ее смуглом лице читалось неподдельное беспокойство.

      Урбаал опустился на лавку из утоптанной земли, что тянулась вдоль двух стен двора. Тимна не ожидала, что он будет настолько перепуган.

      – Что тут могло случиться? – спросил он.

      Урбаал был так расстроен, что отодвинул блюдо с едой, которое принесли рабы.

      – И четыре камня исчезли, – прошептала Матред.

      Урбаал окинул взглядом своих женщин:

      – Был тут человек, который мог желать мне зла?

      – Нет, – ответила Матред.

      У него окаменело лицо. Он надеялся, что богини были просто украдены, то есть покинули дом против своего желания, но если они сами решили расстаться с ним, то это означало только одно: Астарте что-то не понравилось, и его оливковые деревья высохнут, а пресс не выдавит ни капли масла. Он был настолько этим испуган, что Тимна осознала: она должна объяснить, что статуэтки разбила она и в их исчезновении нет никакой тайны. Но, стараясь успокоить мужа, Тимна заколебалась.

      – Когда в тот день мы вернулись, то нашли дверь приоткрытой. – Она знала, что это правда: убегая захоронить Астарт, она ее в таком виде и оставила.

      – Да! – вспомнила и Матред. – Ты, Урбаал, увел жрицу, а мы еще остались послушать музыку. Потом я нашла Тимну, а когда мы вернулись, ворота стояли открытыми.

      Урбаал дотошно расспросил рабов, и они тоже припомнили.

      – Мы тогда еще об этом поговорили, – сказал один из них.

      Но кто мог быть этим вором? Прижав колени к груди и обхватив их руками, Урбаал прислонился к стене и погрузился в раздумья. Полный подозрений, он вспоминал перечень своих врагов, пока ревность не подсказала ему, кто это мог быть.

      – Амалек! – вскричал он. – Когда я сегодня встретил его, он как-то странно уклонился от разговора.

      На самом деле все было наоборот: от разговора уклонился Урбаал, а не Амалек.

      Затем Тимна, пожалев своего глупого перепуганного мужа, попыталась утешить его ложью, о которой потом часто жалела:

      – Я тоже думаю, что это, должно быть, был Амалек. Он так ревновал, что та высокая девушка досталась тебе.

      И Урбаал убежденно решил:

      – Вот кто вор!

      И поскольку он наконец поверил, что богини покинули его не по своей воле, а их украл обыкновенный грабитель, с плеч его свалился груз страха. С чувством неподдельного облегчения он покинул дом и направился в лавочку бородатого хетта, где, отказавшись отвечать на его вопросы о Либаме, купил трех новых Астарт, которых водрузил на ту же полку в святилище. Затем направился в поле, чтобы найти для своих богинь камни-фаллосы, которые их устроят.

      Рассматривая попадающиеся под ноги камни, он прошел через оливковую рощу и остановился поклониться своим привычным добрым богам, а у давильного пресса прошептал: «Спасибо, что ты даровал мне Либаму». Одно лишь упоминание ее имени напомнило Урбаалу, насколько