Источник. Джеймс А. Миченер

и любил женщин. Однако сейчас его снедала тревога, и, торопливо следуя от своего дома на возвышенность, где перед храмом стояли менгиры, он морщил лоб и напряженно думал: «Хорошо ли сложится у меня год, зависит от того, правильно ли я сейчас поступаю».

      Улица, на которой находился дом Урбаала, не вела прямиком от главных ворот к храму, ведь в те времена города не строили по плану. В действительности она петляла и виляла самым непредсказуемым образом, словно протоптанная наугад сельская тропа, да так, собственно, оно и было. Когда Урбаал шел по неровно вымощенной улице, горожане вежливо кланялись ему, но он не обращал на них внимания. Он был занят серьезными размышлениями. Взобравшись на холм, он обратился к самому дальнему из менгиров, вершина которого едва пробивалась из земли. Склонившись перед ним, Урбаал осыпал его поцелуями, не переставая бормотать: «Пусть этот год, великий Эль, будет моим». Затем, посетив остальные три менгира, он перед каждым произнес то же моление: «Баал бури, пусть этот год будет моим. Баал солнца, баал вод, я прошу вас о такой малости».

      Затем он пересек площадь и зашел в тесную лавчонку хетта. Тот торговал товарами из самых разных краев. Урбаал обратился к бородатому мужчине, который стоял у полки с тканями:

      – В этом году я должен быть избран. Что мне для этого сделать?

      – Почему бы не посоветоваться со жрецами? – уклонился от ответа хетт.

      – От них я уже узнал все, что мог, – сообщил Урбаал, делая вид, что рассматривает большой глиняный кувшин из Тира.

      – Я могу тебе сказать лишь одно: расти свои оливки, – ответил хетт, но, бросив взгляд на взволнованного мужчину, неторопливо добавил: – И купи себе лучшую Астарту, которую только сможешь найти.

      Именно этого совета Урбаал и ждал. Отойдя от полки с глиняной посудой, он вплотную приблизился к хетту и спросил бородатого торговца:

      – А это поможет?

      – Помогло же Амалеку победить в прошлом году, – заверил его торговец.

      – У меня уже есть три фигурки, – возразил Урбаал.

      – Всего три? И их хватает? Неужто? – Лукавый купец погладил бороду и посмотрел на богатого земледельца.

      – Я и сам сомневаюсь, – признался Урбаал.

      Отвернувшись от хетта, он стал бродить по тесной лавчонке, бормоча себе под нос. Затем, словно ребенок, который хочет что-то вымолить, он схватил хетта за руку:

      – Ты и в самом деле думаешь, что поможет?

      Хетт промолчал, но потом из какого-то угла извлек маленькую глиняную фигурку богини. Она была высотой в шесть дюймов, обнаженной и женственной, с широкими бедрами; руками она поддерживала округлые груди. Ее полнота была соблазнительна, ее было приятно рассматривать и держать при себе. Купец нескрываемо гордился ею и собирался взять за нее хорошую цену.

      Урбаал внимательно присмотрелся к статуэтке. Для него она не была ни куском умело обожженной глины, ни абстрактным теологическим символом. Это была настоящая богиня