Источник. Джеймс А. Миченер

о том, что мы имеем дело с достаточно крупным экономическим сообществом. Подобные образования характерны и для других народностей. От столетия к столетию они возникали в Египте, в Месопотамии, а также в Хацоре, Акко и Дамаске. Подобные образования в основном имели тот же статус, что и крупные общины, а города, вокруг которых они возникали, то появлялись, то исчезали под натиском безжалостных исторических процессов.

      Во времена крутых и жестоких изменений, когда пытались утвердиться могучие империи, Макору было позволено существовать лишь потому, что он был маленьким поселением, лежавшим в стороне от главных торговых путей в Египет, который давно уже возвел свои пирамиды, и в Месопотамию, которая только строила свои зиккураты. Он никогда не представлял собой важной военной цели, но после решающих сражений, которые могли состояться в любом месте, победившие обычно посылали несколько отрядов дать знать Макору, в чьем подчинении он сейчас находится.

      В тех случаях, когда Макор подвергался нападению, его обитателей ждала печальная судьба: всех мужчин, которых удавалось поймать, убивали, их жен насиловали и отправляли в гаремы, а детей уводили в рабство. Позже, когда наступал мир, сюда снова стекались люди и заново отстраивали город. Поэтому в Макоре можно было встретить кого угодно. Тут были высокие, стройные, опаленные солнцем хананеи с голубыми глазами, маленьким носом и резкими чертами лица; чернокожие пришельцы из Африки; коренастые и мускулистые, с крупными крючковатыми носами хетты с севера и обитатели южных пустынь, отличавшиеся худобой и хищными чертами лица. Они называли себя хоритами. Даже кое-кто из «народов моря» решил осесть на берегу – крепкие, широкогрудые люди, предшественники финикийцев. Все жили бок о бок, смешивались друг с другом, и каждый в этих местах устраивался, как ему было удобнее.

      Времена стояли смутные и неопределенные, и только одно не подлежало сомнению: споров из-за религии не возникало. Тогда было принято считать, что миром правят три великодушных божества – буря, вода, солнце – и всех их представляет менгир, воздвигнутый на самом высоком месте в центре города. Конечно, тут были и другие камни, всего четыре, которые в торжественном строю стояли перед храмом, но все преклонялись именно перед патриархом. Эрозия округлила его верхушку и заставила чуть ли не полностью уйти в землю, накопившуюся за эти столетия. Поскольку он напоминал человеческий пенис, его считали отцом всех богов и называли Эль. Из земли он выдавался всего на несколько футов, хотя другие были внушительными монументами, словно бог, которому принадлежал пенис, одряхлел и устал. Но тем не менее все считали, что в нем таилась скрытая сила, что он, бог Эль, – источник всепобеждающего могущества.

      За этими главными богами следовали мириады других. Им не ставили памятники на высоких местах, но молящиеся ежедневно обращались к ним: к богам деревьев, рек, вади, созревающего зерна, но особенно – к богам окружающих мест, которые извечно пребывали здесь.