Источник. Джеймс А. Миченер

к нижней кромке поля камни и ветки, замазывать прорехи глиной – все, лишь бы отвести воду. Позвав на помощь свою семью, он показал, что надо делать. Осознав наконец, что с потопом можно справиться, Ур отложил копье, перестал рычать и заторопился наращивать плотину. Дочка позвала остальных обителей пещеры, и, пока гром грохотал над кронами деревьев, все строили стену против потоков мутной воды. Вскоре стало ясно, что, если непогода прекратится, поля удастся спасти. В самый критический момент, когда потоки воды с неба усилились, Ур увидел, что его жена стоит в самой гуще бури, подняв к небу изможденное от усталости лицо, и кричит:

      – Буря, уходи! Уходи и оставь наши поля!

      Никто не мог сказать, послушался ли ее дух бури или нет, но непогода стихла и вода отступила.

      Когда шторм прекратился, Ур, присев на камень, удивленно подумал, что вода вот-вот могла уничтожить его дом, если бы не сообразительность сына, кинувшегося строить плотину. Краем глаза он заметил, что жена занята чем-то странным.

      – Что ты делаешь? – крикнул он.

      Кинув горсть семян в отступившую воду, она тихо объяснила:

      – Если ураган не тронул наш урожай, то в благодарность мы должны дать ему немного зерна.

      Она сказала «ему» – и это было эпохальное событие. В первый раз человеческое существо, живущее у источника Макор, назвало вездесущего духа «он», и тот обрел имя. Теперь у женщины установились с ним определенные отношения, и она могла обращаться прямо к нему. Так было положено начало пониманию, что божество несет в себе нечто человеческое и с ним можно общаться на личной основе. Широким взмахом руки она кинула в поток последние зерна и крикнула:

      – Спасибо, что ты ушел!

      Пронесшийся над головой последний порыв ветра словно что-то шепнул ей в ответ. То была первая робкая попытка установить отношения Я – Ты – «Я прошу тебя, мой собеседник, о милосердии», – в соответствии с которыми впредь будет жить общество, и в свое время скопище богов станет более реальным, чем смертное человеческое создание.

      Когда Ур увидел, как можно защитить от наводнения возделанные поля и в какой мере все они зависят от богатого урожая, он, как и предвидела жена, стал постепенно отходить от охоты. Он стал говорить «мои поля» и «мой дом» и теперь относился к ним иначе, чем во время жизни в пещере. Та привычная дыра под огромной скалой не принадлежала ни ему и ни кому другому. Никто не строил ее и не обустраивал, просто, пока он приносил еды больше, чем было нужно ему одному, Ур пользовался частью пещеры. С появлением нового дома все стало по-другому. Это было его жилище, а не братьев, которые продолжали жить в пещере. Поля тоже были его, потому что он расчищал их от камней. И в разгар бури он был готов драться и с вади, и с небом, чтобы защитить их. Обретя ипостась владельца, Ур начал возделывать новые участки. Но слово «поля» к ним не подходило. Поле Ура размерами было не больше стола, максимум оно равнялось нескольким составленным вместе столам. Мужчины семьи Ура всегда обладали интуитивным чувством земли, и теперь, став