Источник. Джеймс А. Миченер

в одной комнате. Где им и предстоит обитать до восемнадцати лет.

      – Ты имеешь в виду…

      – Да, – сказал генерал. – Это кровать моей дочери. А та – молодого человека, которого ты только что видел. Сам ты сидишь на кровати другой девушки. Вон там размещается другой юноша.

      Куллинейн сглотнул:

      – До восемнадцати?..

      – Естественно, в этом возрасте все заканчивается, – произнес Райх. – В восемнадцать все идут в армию. Там ребята и девушки встречают других сверстников, и у них возникают совершенно нормальные семьи.

      – То есть они не… – Куллинейн с трудом мог сформулировать свой вопрос.

      – Дело в том, – начала девушка, – что мы почти никогда не выходим замуж за ребят из нашего кибуца. Мы их слишком хорошо знаем.

      Куллинейн посмотрел на стоящие бок о бок кровати:

      – Могу себе представить.

      – Что же до другой проблемы, которая вас беспокоит, – продолжила эта обаятельная девушка, – то я живу в Макоре восемнадцать лет, и за все это время у нас были только две беременности и один аборт. А вот в средней школе, в которой я училась в Вашингтоне, их было в десять раз больше – всего за год. А девчонкам там было по четырнадцать лет.

      Внезапно в этой маленькой комнате перед Куллинейном возник облик его сестры из Чикаго. Эта глупая баба нарожала трех дочерей, и к тринадцати годам все они под ее руководством превращались в преждевременно созревших Клеопатр – губная помада, перманент и какие-то прыщавые юнцы рядом. Юность его племянниц пролетела быстро и незаметно, и к шестнадцати годам каждая из них таскала в сумочке презервативы на тот случай, если спутник забудет о них. Им было бы трудно понять слова Тедди Райха и его дочери – тут совершенно по-иному воспитывали детей, и только сейчас Америка начала следовать по этому пути. Его размышления прервались, когда в комнату вернулся молодой человек, чисто выбритый, но все так же в шортах. Несколько смущаясь, он оделся и отправился на общее собрание, которое проходило в школьном здании.

      – Скажи им, что я буду через минуту! – крикнула дочка Райха и, повернувшись к Куллинейну, спросила: – Как вы думаете, я готова для учебы в Чикаго?

      – Более чем, – заверил он ее.

      – И вы поможете мне подать документы?

      – Буду только горд оказать содействие.

      Девушка ушла, и мужчины остались сидеть в комнате.

      – А ты считал, что это невозможно? – спросил Райх и, не дожидаясь ответа от удивленного археолога, продолжил: – Наша система добилась поразительных результатов. Нет подростковых правонарушений. Никаких. Минимум сексуальных отклонений. Конечно, и у нас случаются супружеские измены, бывает, злословят, но количество удачных браков у нас куда выше нормы. И когда наши дети становятся взрослыми, у них уже есть крепкие, здоровые установки, которые так нужны Израилю.

      – Но жить всем вместе… до восемнадцати лет?

      Райх засмеялся:

      – Я знаю в Америке кучу психопатов, которые чувствовали бы себя куда лучше, если бы в молодости вели такой