Источник. Джеймс А. Миченер

который столько сделал для становления государства Израиль, следовало бы оказать все возможное уважение. Через несколько минут и Куллинейн получил телеграмму, сообщающую о прибытии Зодмана, и тут же из Тель-Авива позвонил агент «Объединенного еврейского призыва»: «Это раскопки Зодмана? Мне нужен руководитель. Зодман прибывает сегодня днем, и, ради бога, доставьте ему удовольствие». Куллинейн закончил набросок и сообщил в другую комнату:

      – Ну, теперь всем нам придется попотеть.

      Две машины отъехали от Макора: Табари и Элиав в одной, миссис Бар-Эль и Куллинейн в другой. На таком размещении настоял сам Элиав. Он понимал: для того чтобы и дальше раскопки шли с полной отдачей, необходимо полностью устранить напряжение предыдущего вечера.

      – И, кроме того, – добавил он, – нам отнюдь не помешает, если миллионер по прибытии увидит красивую женщину. Пусть он чувствует, что все идет по высшему классу.

      – Эта женщина не просто красива, – возразил Куллинейн. – Она прекрасна.

      У всех на глазах Веред подарила ему легкий поцелуй, и от напряжения не осталось и следа.

      Во время долгого пути в аэропорт Веред сказала:

      – Мы довольно много слышали о Зодмане. И все же, что он за человек?

      Куллинейн задумался.

      – Он втрое умнее того человека, каким ты его себе представляешь. И втрое глупее.

      – Он когда-нибудь был в Израиле?

      – Нет.

      – Я читала о его пожертвованиях. Пятьдесят тысяч на посадки деревьев. Полмиллиона на школу делового администрирования. А сколько на раскопки? Треть миллиона?

      – Он достаточно щедр, как мог бы сказать англичанин.

      – Почему он это делает? Тем более что он тут не бывал.

      – Он типичный представитель многих американских евреев. Приходит день, и он говорит: «В Германии я был бы мертв. В Америке у меня семь магазинов. И если не помогу Израилю, то я подонок».

      – Чистая благотворительность? – поинтересовалась Веред. – Но ведь у него нет особой тяги к сотрудничеству с нами.

      Куллинейн засмеялся:

      – Когда он увидит, как успешно развивается эта страна… ее дороги, больницы… он все поймет. А то ему кажется, что он подкармливает несчастных в гетто.

      – Как он выглядит?

      – А как ты думаешь?

      – Сколько ему лет?

      – Вот это я тебе могу сказать. Сорок четыре.

      – Женат?

      – Нет.

      – Он унаследовал деньги от отца?

      – Ему досталось четыре магазина. Остальное он сделал сам.

      – Насколько я понимаю, это большой человек, – сказала Веред. – Агрессивный, книг не читает, но уважает таких, как ты, профессоров колледжа. Должно быть, он придерживается широких взглядов, иначе никогда бы не пригласил католика на эту работу.

      – Ты это имела в виду, когда сказала, что никогда не выйдешь замуж за нееврея?

      – Конечно. В нашей семье есть история, которая ставит все точки над «i». Когда мы перебрались из России в Германию, моя тетя захотела выйти