Источник. Джеймс А. Миченер

девушки плохо работают? – возмущенно спросила она.

      – Нет! Нет! На самом деле они лучше всех, с кем мне доводилось работать. Но, пожалуйста, не могла бы ты поговорить с ними…

      – Не уверена, что это надо делать именно мне, – смутилась она.

      – Но ты же женщина.

      – Ты еще не видел шорты, которые я собираюсь надеть, – пробормотала она, и Куллинейн, вертя в пальцах карандаш, остался в одиночестве.

      В тот же день Веред надела их, и, хотя ее внешний вид был достаточно скромен, она обладала дьявольской привлекательностью. Куллинейн, увидев, как она направляется к траншее А, застыл над своей работой.

      Заметив, с каким удовольствием архитектор встретил ее, Куллинейн улыбнулся и больше не делал попыток призвать к порядку девушек из кибуца. Как он и говорил доктору Бар-Эль, они действительно были самыми энергичными и толковыми работниками из всех, с кем он имел дело, и если им хотелось каждый день устраивать демонстрации своих достоинств… что ж, это следовало считать одной из особенностей Макора. Но когда Веред Бар-Эль прошла мимо, держа в руках глиняный черепок, он задался вопросом: что подумали бы Маккалистер и Олбрайт, доведись им увидеть такие раскопки?

      Да, Веред Бар-Эль была обаятельной личностью тридцати трех лет, потерявшей мужа во время Войны за независимость, прекрасная специалистка, которую приглашали к себе университеты из разных стран. Но то, что она с 1956 года, когда ее молодой муж был убит во время синайской кампании, не вышла повторно замуж, удивляло доктора Куллинейна. Как-то, когда они прогуливались по холму, он спросил ее об этом, и она откровенно ответила: «Я замужем за Израилем, и когда-нибудь придет день моего развода». Он поинтересовался, что значит первая часть ее предложения, и она объяснила:

      – Человек со стороны не может себе представить, как отчаянно мы дрались, чтобы обрести тут свою страну. Это поглотило всю нашу энергию. Например, в Цфате…

      – Тот город в горах?

      Она остановилась, и было видно, что на нее нахлынули воспоминания, которые ей было слишком трудно обсуждать.

      – Спроси при случае Элиава, – сказала она и сбежала с холма.

      Что же до второй части ее предложения, то Куллинейн слишком хорошо понял его. Как сын поденного ирландского рабочего, который работал в Чикаго на Северо-Западной железной дороге, он был одержим мыслью получить образование и вместе с докторской степенью приобрел своеобразный акцент. Он до сих пор не был женат, и обожающая его мать тщетно продолжала знакомить сына с дочерьми своих ирландских друзей. Он понимал, что для сорокалетнего мужчины как-то абсурдно не иметь жены – это вызывает подозрения, – а поскольку щедрое предложение Пола Зодмана финансировать раскопки на Макоре решило его экономические и профессиональные проблемы на ближайшее десятилетие, теперь у него не было никакого убедительного повода и дальше тянуть с женитьбой. Но с той же дотошностью, с которой он аккуратно подписывал каждую карточку «Дж. К.», он решил с научной тщательностью изучить и эту проблему. Можно считать, что он прорыл путь