Жизнь переменчива. Рассказы. Анна Вислоух

всё к чёртовой бабушке перепутала!!! А еще там какие-то стишки!!! Вон отсюда, и чтобы завтра же твоё заявление было у меня на столе!

      Визг начальника нёсся вслед бежавшей по коридору Женьке ещё долго. Да помнила она этот отчёт: когда сверяла цифры, ей пришло в голову совершенно гениальное стихотворение, которое нужно было срочно записать. Вот она его и записала. Нет, ну а плохо, что ли, получилось:

      И ни зима, и ни весна.

      Так, межсезонье…

      Вновь наступает ночь без сна.

      Дыра озонья

      Разверзнется над головой

      И мир проглотит.

      Лишь колотушкою пустой

      Ночь всё колотит.

      Я остаюсь с тобой вдвоём.

      И одинокой.

      А март сквозит в пустой проём

      Ослепших окон.

      Вот такое было философское настроение. А тут отчёт какой-то… Ну и что, что годовой, что в головной конторе начальство в ярости, тошнит её уже от цифири этой.

      На следующий день она отправилась в редакцию областной молодёжной газеты, где пару раз опубликовали её письма-отклики на «гвоздевые» материалы номера. Леденея от ужаса и своего нахальства, открыла двери в первый попавшийся кабинет и выпалила:

      – Возьмите меня на работу! Я пишу стихи! И ещё сочинения в школе были на пятерки…

      Как ей потом рассказывали, редактор отдела культуры просто онемела от такого явления и долго не могла произнести ни слова. Но в газету её взяли – с испытательным сроком. А через полгода перевели в штат.

      Вечером они вместе возвращались домой. Тимка бежал рядом вприпрыжку, то и дело подскакивая и весело треща о чем-то своём, детском:

      – Мама, смотри, вон большая звезда на небе – это наша воспитательница, вон те, поменьше – это ребята. А все остальные – столы!

      – Почему столы, Тим? – не понимала Женька.

      – Ну как же, мам, – удивлялся Тимка. – Как же в группе без столов?

      В тот вечер они никого не ждали в гости, поэтому прозвеневший в тишине звонок показался особенно громким и требовательным. Женька подошла к двери, глянула мельком в глазок, на секунду замерла, ещё раз прильнула к нему и словно перестала дышать.

      – Я не открою тебе, – прошептала она, словно тот, кто стоял за дверью, мог услышать её шёпот.

      – Жень, открой, пожалуйста, – голос был просительный, даже какой-то умоляющий. – Ты должна меня выслушать.

      – Я никому ничего не должна, – снова прошептала Женька. За дверью словно опять услышали её слова.

      – Ты должна меня выслушать! – раздалось в звенящей тишине. – Я не уйду отсюда, пока ты не откроешь.

      Женька непослушными, негнущимися пальцами отодвинула задвижку замка и обречённо посторонилась. В дверь вошёл Миша.

      – В комнату пригласишь? – спросил он спокойно.

      – И кухни с тебя хватит, – фыркнула Женька, потихоньку пришедшая в себя и пытавшаяся овладеть ситуацией. Ну пришёл через столько