Новые работы 2003—2006. Мариэтта Чудакова

старшего поколения (на пять лет старше Твардовского, на десять – Симонова, почти на двадцать – Булата Окуджавы), вернулся – после десятилетнего остракизма (которому был подвергнут из-за «Прохожего»[119] (1935, 1945), в год второй – не удавшейся, как и первая, – попытки оттепели) – на страницы печати, вернулся во многом как новый поэт нового времени. Его стихи стали одним из нескольких самых заметных литературных фактов середины 1950-х.

      Мартынов, со своим подчеркнутым патетизированным рационализмом, дает репертуар новых тем и мотивов.

      Прежде чем к ним обратиться, заметим, что рациональность и суховатость языка его поэзии была воспринята как нечто освежающее на фоне уже сложившегося – и слежавшегося – неопределенного оптимистически-слащавого контекста раннепослевоенной литературы. Еще в мае 1946 года зоркая наблюдательница советской жизни Вера Александрова писала в «Социалистическом вестнике» (Нью-Йорк):

      «Противоречия послевоенной жизни редко являются содержанием произведений, но с тем большей отчетливостью дают они о себе знать косвенно – в литературном языке. ‹…› Никогда еще на страницах русской литературы не раздавалось столько “звонких девичьих голосов”, не лепеталось так много высокопарных, ни к чему не обязывающих слов о “чувствах нежности” к своему родному народу, к семье, как теперь».[120]

      Это относилось, конечно, и к стихотворному языку.

      Лейтмотивом поэзии Мартынова 1955–1959 годов стали движение и изменение.

      Сезонные изменения природы:

      Как сильно

      Изменилась ива

      За эти семь весенних дней!

      Так все меняется, что живо.

      …

      За дни весеннего разлива,

      Неощутимого для пней!

«Ива» (написано в 1949 году, опубликовано в 1957[121])

      Стихотворение превращено в развернутую аллегорию «оттепели».

      Настойчиво повторяется аллегория борьбы оттепели с поверженной, но не убитой стужей:

      Почти тепло,

      Но только все же

      Взгляни:

      В тени,

      Когда идешь,

      Поверженная стужа

      Лежа

      Еще в руке сжимает нож.

      …

      Как полумертвыми врагами,

      В такие дни, среди весны,

      Мы полумертвыми снегами

      Окружены.

«Клинок» (написано в 1950, опубликовано в 1958[122])

      Возвращение холодов как угроза, тревога, акция врага:

      … Подымаются сизые тучи,

      Возвращеньем зимы угрожая

      «Май» (написано в 1930,

      опубликовано в 1957)[123]

      Бывают такие весенние вьюги,

      Когда леденеют трамвайные дуги…

      …

      Бывают такие тревожные вьюги!

«Вьюги» (написано в 1955, опубликовано в 1957)[124]

      Так

119

Мартынов Л. «Замечали – по городу ходит прохожий?…» // Мартынов Л. Собр. соч. В 3 т. Т. 1. М., 1976. С. 142–145.

120

Социалистический вестник. Нью-Йорк, 1946. № 5.

121

Мартынов Л. Указ. соч. С. 234

122

Мартынов Л. Указ. изд. С. 252.

123

Там же. С. 56.

124

Там же. С. 325.