Инквизитор. Мишель Альба

слезы, не слушаясь, уже резвее съезжали на подушку, зля ее.

      – Вы плачете? Что вас так огорчило?

      Он, определенно, насмехался над ней.

      И Доменик, вдруг, успокоилась, разозлившись уже на него: "Подонок! Я еще должна его и пожалеть. Мразь!".

      – Вот это, – он ткнул в расплывшееся розоватое пятно на правой ключице, – появилось неделю назад, а это, – палец переместился к пупку, где алел, скукоженный по краям, прорвавшийся волдырь, – два дня назад. Разницу видите?

      " Сходи к врачу, идиот. Я не специалист по травмам подобного рода", – Доменик с нескрываемой ненавистью перевела взгляд с изуродованного тела на глаза погорельца, ответившие ей тем же.

      – И это еще не все.

      Его голос обогатился еще одной интонацией, не знающей снисхождения.

      Он, не отпуская ее глаза, в кучку собравшие все возможные проклятья в его адрес, не спеша расстегнул джинсы.

      "Ну-ну, верхом не ограничимся. У нас есть еще нечто из нижних запасов – на закуску".

      Это "нечто" во всей красе предстало перед ней ровно через секунду – те же ожоги, усыпавшие худые мускулистые ноги.

      – Нравится? Здесь, – маньяк коснулся паха, – пока чисто. Иначе мы не беседовали бы сейчас с вами так мирно.

      "Господи, да я-то тут при чем?", – Доменик разобрала ярость. В чем он ее обвиняет? И что там творится в его помутневшей голове?

      Вот, кстати, то, над чем она должна сейчас подумать. От переживаний толку никакого. Только сбивают. Надо понять источник проблемы и рулить оттуда.

      Он будто читал ее мысли:

      – Вы виновница того, что со мной происходит.

      Глава 9

      Все ясно.

      То, что она и предполагала – параноидная психопатия.

      Диагноз – хуже не бывает. Маньяк не только не допустит ее вмешательства в разработанный план действий, но не позволит и себе изменить его.

      Он никогда ничего не делает по прихоти, импульсивно, просто так. Все проговоренное им имеет намерение и цель. Всегда. Чего бы это не касалось.

      Мотив – самоутверждение. Или защита. Но в любом случае, этот сукин сын тщательно продумывает свое поведение. До мельчайших подробностей.

      Но, что самое неприятное и… опасное, это отсутствие у параноиков пассивных или мягких аффектов. Им не знакомы сентиментальные чувства. Напротив, их "конек" – высокий уровень агрессивности, взращенный склонностью к физическому садизму. И это "понятно". Он, несчастный, живет с осознанием постоянной угрозы от кого бы то ни было. А, поэтому, вынужден защищаться. Тоже от кого бы то ни было и от всех подряд. Активно защищаться.

      В данном случае, от нее, Доменик, неизвестно когда и почему внесенной им в черный список "угроз" его безопасности.

      Какой напрашивается вывод?

      Заняться с ним психотерапией? Выяснить, что стоит за его гневом, и поработать над его скрытыми желаниями?

      Доменик покачала головой, отметая идею – какая тут психотерапия, когда у нее, может быть, остались считанные минуты жизни?

      – Да-да, именно вы, – он решил, что это ее ответ на его обвинения, –