Славянские хроники. Оберег. Мария Николаевна Ангелимова

погубить хочет!

      – Опять она за свое! – существо раздраженно хлопнуло в ладоши. – Ну, сейчас мы ее усмирим!

      И пропал в дупле, словно его и не было.

      – Эй… дяденька, – позвал Ярослав, осторожно подбираясь обратно к дубу. Поднявшись на цыпочки, он осторожно заглянул в дупло, но никто не появился.

      Тут небо над лесом внезапно озарилось ярким светом. Словно наступило утро, такой нежной жемчужно-розовой лазурью окрасились небеса. В воздухе послышалось дивное пение, и над головой мальчика что-то с шумом пронеслось, окутанное золотым облаком. Он успел заметить огромные белоснежные крылья и драгоценное монисто, сверкающее бесценными самоцветами. На колени мальчика упало маленькое белое перышко. Судя по всему, это была Алконост – птица радости и сестра зловещей Сирин. В сказках ее описывали как прекрасную деву с лучистыми голубыми глазами и белоснежными крыльями. И если при виде Сирин человека охватывал леденящий ужас, будто пришел его последний час, то Алконоста называли посланницей райских кущей, и к счастью, она всегда брала верх над кошмарными видениями сестры.

      Вот и теперь жутких воплей Сирин больше не было слышно. Стихли и крики ратников. Живы они или успели перебить друг друга? Ярослав принялся пробираться сквозь чащу, пытаясь вспомнить дорогу назад. Главное, не уйти далеко в противоположную сторону. Ярослав знал, что если его примутся искать, то был в их отряде один парень, Нюхачом прозвали – как собака любой запах за версту чуял. Уж он-то мальчика отыщет, если только … – и у Ярослава все похолодело внутри от этой мысли, – если Микула вообще вспомнит про своего брата после такого наваждения…

      Тем временем прекрасное свечение пропало, над лесом вновь сгустились сумерки. В темноте было невозможно разглядеть дорогу, и Ярослав уже начал подумывать, что лучше ему остановиться где-нибудь, спрятаться в укромном месте и переждать ночь. В этот момент, не заметив в темноте коварный пенек, он оступился и скатился куда-то в овраг.

      – Ой!

      При падении Ярослав наткнулся на что-то мягкое. Это что-то испугалось не меньше его самого, и откатилось в сторону, сбрасывая с себя сухие листья.

      – Архипка… ты никак? – узнал мальчик веснушчатую физиономию недавнего знакомого.

      – Ну, я … – по заспанному голосу было не понять, рад Архипка его видеть или совсем наоборот. Сорочонок выскочил у него из-за пазухи и принялся скакать вокруг, требовательно пища и широко раскрывая клюв.

      – Вот ведь прорва ненасытная, – Архипка сунул ему в клюв мякиш хлеба. Сорочонок проглотил и запросил еще. – А я из-за нее от деда убег.

      – Ругал сильно?

      – Шею хотел ей свернуть. Сказал, нечего лишних нахлебников разводить. – Архипка сплюнул сквозь зубы, словно показывая, что ему до дедова гнева, но все же во всей его фигуре чувствовалась растерянность. Еще бы, один в лесу, без еды, пойти не к кому…

      – А ты чего здесь забыл?

      – Так я это… заблудился – и Ярослав