Альманах всемирного остроумия № 3. Альманах

твоего дела я, признаться, не вижу хорошего для тебя конца.

      – Так вот вам, сударь, хорошие очки, – отвечал шут, вынув из кармана и подав судье пару червонцев.

      Другой судья, узнав об этом и желая себе того же, спросил однажды Д'Акосту:

      – Не снабдите ли вы и меня очками?

      Но как он был весьма курнос и дело Д’Акосты было не у него, то шут сказал ему:

      – Прежде попросите, сударь, чтоб кто-нибудь ссудил вас порядочным носом.

* * *

      Сказывают, что гоф-хирург Лесток имел привычку часто повторять поговорку «благодаря Бога и вас». Д’Акоста, ненавидевший Лестока за его шашни с женой и дочерьми его, Д’Акосты, однажды, в большой компании, на вопрос Лестока:

      – Сколько у такого-то господина детей?

      Отвечал ему громко:

      – Пятеро, благодаря Бога и вас.

* * *

      Князь Меншиков, рассердившись за что-то на Д’Акосту, крикнул:

      – Я тебя до смерти прибью, негодный!

      Испуганный шут со всех ног бросился бежать и, прибежав к государю, жаловался на князя.

      – Ежели он тебя доподлинно убьет, – улыбаясь говорил государь, – то я велю его повесить.

      – Я того не хочу, – возразил шут, – но желаю, чтоб Ваше Царское Величество повелели его повесить прежде, пока я жив.

* * *

      Жена Д'Акосты была очень малого роста, и когда шута спрашивали, зачем он, будучи человек разумный, взял за себя почти карлицу, то он отвечал:

      – Признав нужным жениться, я заблагорассудил выбрать из зол, по крайней мере, меньшее.

* * *

      Несмотря ка свой малый рост, женщина эта (жена Д'Акосты) была сварливого характера и весьма зла. Однако Д'Акоста прожил с нею более двадцати пяти лет. Приятели его, когда исполнился этот срок, просили его праздновать серебряную свадьбу.

      – Подождите, братцы, еще пять лет, – отвечал Д’Акоста, – тогда будем праздновать тридцатилетнюю войну.

* * *

      В царствование Петра какой-то чужестранец посетил новопостроенный Петербург. Государь принял его ласково, и, вследствие того, все вельможи взапуски приглашали к себе заезжего гостя, кто на обед, кто на ассамблею.

      Чужестранец этот, между прочим, рассказывал, что он беспрестанно ездит по чужим землям и только изредка заглядывает в свою.

      – Для чего же ведете вы такую странническую жизнь? – спрашивали его другие.

      – И буду вести ее, буду странствовать до тех пор, пока найду такую землю, где власть находится в руках честных людей и заслуги вознаграждаются.

      – Ну, батюшка, – возразил Д’ Акоста, случившийся тут же, – в таком случае вам наверное придется умереть в дороге.

* * *

      Д’Акоста, несмотря па свою скупость, был много должен и, лежа на смертном одре, сказал духовнику:

      – Прошу Бога продлить мою жизнь хоть на то время, пока выплачу долги.

      Духовник, принимая это за правду, отвечал:

      – Желание зело похвальное. Надейся, что Господь его услышит и авось либо исполнит.

      – Ежели б Господь и впрямь явил такую милость, – шепнул Д’Акоста одному из находившихся тут же своих