Исследования науки в перспективе онтологического поворота. Монография. О. Е. Столярова

с реальной жизнью»[74].

      И если историческое оправдание имеет значение, то, сравнивая три проекта, мы не можем не отметить, что проект Джеймса на сегодняшний день оказывается наиболее востребованным. Развитие философии науки (а философия науки – именно та область, в которой с наибольшей тщательностью продумывается взаимоотношение науки и философии, опыта и его обобщений) пошло по пути, намеченному Джеймсом. И то, что философия науки на этом пути утрачивает дисциплинарное единство, приходит к теоретическому и методологическому плюрализму исследований науки (STS) и становится эмпирической и исторической дисциплиной, что отвечает внутренней логике концепции Джеймса.

      Глава 3

      Два лица априоризма

      В третьей главе сопоставляются «формальный» и «трансцендентальный» подходы к естественным наукам. Доказывается, что, «сциентизм» 1) логических позитивистов и «антисциентизм» 2) неокантианцев и Гуссерля вдохновляются общей предпосылкой – кантовским антиметафизическим априоризмом, или поиском универсальных вневременных норм, которые разум налагает на изменчивый опыт. И первые, и вторые заместили реальную (преходящую) науку и научную практику символическими структурами. Но можно ли, в рамках этих концепций учесть историческую случайность и уникальность самих этих версий априоризма?

      Из концепции «эмпирической философии» Джеймса вытекает важный вывод, который ставит под сомнение окончательное разрешение вопроса о взаимоотношениях науки и философии. Вывод заключается в следующем: вопрос о взаимоотношениях науки и философии нельзя ставить и решать абстрактно – как вопрос о взаимоотношениях Науки и Философии[75]. Действительно, если «эмпирическая философия» восприимчива к результатам конкретных наук, а те, в свою очередь, нуждаются в метафизике, если это взаимное исправление осуществляется по принципу обратной связи[76], то можно утверждать, что историческое развитие системы знаний изменяет те параметры, которые лежат в основании этого развития. Говорить же о том, что философия и наука уже состоялись и обладают законченными и вневременными характеристиками, с точки зрения «эмпирической философии», неправомерно.

      Ловушка истории

      Этот вывод находит многочисленные подтверждения в истории мысли. Как бы ни стремились некоторые философы раз и навсегда и с предельной ясностью очертить границы философского знания, обозначить его место в общей системе знаний, их аргументы не становятся универсальными, и даже если они не могут быть непосредственно и полностью опровергнуты, то спустя какое-то время спрос на них падает, их результаты игнорируются, потому что они больше не отвечают «духу времени». Правда, против этой «ловушки истории» можно бороться, призвав на помощь универсальный метод – содержания приходят и уходят, а форма остается. Можно даже, исходя из этого формализма, объявить всю содержательную, исторически изменчивую, философию мировоззрением, «лежащим

74

Джеймс У. Введение в философию. С. 20.

75

О том же пишет Ильенков: «…вопрос этот (о соотношении диалектики и мировоззрения – О.С.) нельзя ни решить, ни даже поставить в абстрактно-общей, внеисторической форме – как вопрос об отношении «мировоззрения вообще» к «диалектике вообще». – см. Ильенков Э.В. Диалектика и мировоззрение. – Ильенков Э.В. Диалектическая логика. М.: «Политиздат», 1984.

76

На наш взгляд, принцип обратной связи входит в противоречие с любым типом фундаментализма. Если фундаментализм того или иного рода спрашивает об условиях (эмпирических, метафизических или трансцендентальных) познания, или науки, то анти-фундаментализм, основывающийся на принципе обратной связи, спрашивает об условиях изменения самих условий, оперируя схемой проективнорефлексивного движения. В отечественной литературе анализ науки как сложной исторически развивающейся системы с обратными связями между ее элементами, такими как факты, теории, культурный и материальный контекст, развивает В.С. Степин. См., например, Степин В.С. Теоретическое знание (структура, историческая эволюция). М., 2000.