Terra Nipponica: Среда обитания и среда воображения. Александр Мещеряков

– в гармоничное состояние. Такое понимание роли поэзии (песенного действа) имело и местные основания. Об этом говорит, в частности, название архаического ритуала брачных игрищ утагаки – «песенная изгородь», т. е. исполнение этих песен создавало сакральную территорию, отгороженную песней от профанного мира.

      Хваля природу, поэт хвалил и правителя. За особенно удачное стихотворение император мог немедленно повысить в ранге. Так случилось с Хэгури-но Асоми Кадзэмаро. Он сложил: «Что за ветер переплел метелки мисканта, что растет на большом острове [в пруду государева сада Синсэнъэн]?» В этом стихотворении всемогущий император уподобляется ветру, а сам стихотворец – послушной ему траве[140]. Порядок природный и порядок социальный мыслились как явления, между собой связанные.

      Когда государь Сага во второй луне 823 г. прибыл в столичное святилище Камо на «цветочный пир», он велел складывать китайские стихи на тему «Горное обиталище весной». Ни у кого не получалось сложить в рифму, и только местная жрица принцесса крови Утико сочинила:

      Уединенная горная хижина – вода и деревья.

      Паланкин бессмертного спустился к берегу пруда,

      Лесная одинокая птаха узрела милость весны,

      Озябшие цветы, укрывшиеся в лощине, потянулись на свет.

      Рядом журчит ручей, первый гром раскатился.

      Высоки горы – ясен день, вечером – дождь.

      Еще жарче запылала моя благодарность,

      Смогу ли за жизнь расплатиться с щедрым Небом?

      Казалось бы, в невинной теме, предложенной Сага, нет ничего «государственного». Тем не менее сообразительная принцесса, которая, как свидетельствует хроника, была начитана (величайшая редкость для женщины!) в «Исторических записках» Сыма Цяня и в «Истории династии Хань», верно понимает задание и приравнивает визит императора к приходу весны. Складывать такие стихи – род беспорочной службы. Императору и вправду стихи очень понравились, он присвоил принцессе ранг и пожаловал ей кормовые дворы[141].

      Сочинение стихов регулярно происходило во время пиров, устраиваемых государем. Во всяком обществе (и традиционное общество не является здесь исключением) пир (застолье) имеет огромное значение. Вряд ли подлежит сомнению, что традиция пира была представлена в Японии еще до того, как влияние китайской культуры стало столь видимым. Однако в VIII в. японские пиры уже, безусловно, находились под сильным китайским влиянием – японцы того времени были, несомненно, знакомы с той главой «Лицзи», которая посвящена пирам, устраиваемым императором.

      В пирах, проводившихся при японском дворе, как правило, участвовали только мужчины (исключение составляют танцовщицы, но они не были полноправными участниками пира). Такие пиры проводили очень часто, они свидетельствовали о щедрости и гуманности государя, который воспринимался как «кормитель». Во время пиров каждый царедворец непременно благодарил государя за приглашение, т. е. устанавливались

140

Нихон коки, Дайдо, 3-9-19 (808 г.).

141

Сёку нихон коки, Дзёва, 14-10-26 (847 г.).