Мальчик, который хотел быть вертолетом. Вивиан Пейли

прямо в дыру, в подземелье.

      – Джозеф, а как ты думаешь, пуговица Кэти может испугать льва в этом сне?

      – Неа. Это не для снов.

      Под этим, вероятно, подразумевается: в снах чужая магия не работает. – Но ты можешь про это рассказать историю, – великодушно добавляет он.

      Это открытые диалоги. Поскольку дети сами придумывают исходные предпосылки, они могут бесконечно развивать вытекающие из них следствия. Они охотно обсуждают возникающие в связи с этим вопросы. Что происходит во сне? Какая магия может защитить спящего ребенка, который видит сон? Если ты можешь придумать разные концовки для одной истории, означает ли это, что историю контролировать проще, чем сновидение? Но если ты рассказываешь историю про сновидение, то, значит, это тоже своего рода контроль?

      Все это очень серьезные и животрепещущие проблемы, которые исследуются в литературе и фольклоре классной комнаты. Но Джейсону они пока по-прежнему неинтересны. Его внимание приковано к игрушечному вертолетику.

      – Этот пропеллер вращается быстрее, быстрее, быстрее!! – о нет, он сломался, сломался, мне нужно его починить!

      История Джейсона

      Мы наблюдаем за тем, как Джейсон сидит на корточках за сооружением из кубиков, которое он называет аэропортом. Дети уже выучили его монологи наизусть. «Лопасти крутятся, ты летишь быстрее, ты летишь быстрее, ты сейчас разобьешься, ты взлетаешь, ты летишь выше, выше, выше, громче и громче, брррр-руууум, и ты приземляешься, пшшшшш, отлично, все в порядке».

      Темноволосый мальчик, играющий со своим вертолетиком, вызывает у детей любопытство, хотя и не принимает участия в их играх и не реагирует на их вопросы. Но он производит на них большое впечатление своей увлеченностью; сильные эмоции, открыто проявляющиеся в причудливых звуках и движениях, вызывают у них явное восхищение.

      – Мы пролетаем над О’Хара, – сообщает Джейсон своему вертолету. – А сейчас мы летим над Мидуэем[6], и теперь мы летим в Англию. А теперь из Англии в О’Хара и из О’Хара в Мидуэй. И самолет там приземляется. И пропеллер останавливается. Он так быстро крутится!

      Дети следят за спектаклем, который Джейсон разыгрывает для самого себя, а я тем временем тревожусь из-за того, что никогда не происходит. Джейсон играет один; он рассказывает истории самому себе; он, похоже, совершенно не замечает нас с нашими обычаями и ритуалами. Задайте ему любой вопрос, и он ответит, что у него сломался вертолетик. Если предложить ему чем-то заняться вместе, он немедленно кинется чинить свой вертолет, иногда по пути задевая и разрушая чьи-то выстроенные из кубиков домики и замки.

      Какая-то интуиция подсказывает Джейсону, что он должен сопротивляться нашим намерениям и оберегать себя от нашего вторжения. Он начинает испуганно вопить, если кто-то дотрагивается до его вертолетика, а наши попытки с ним заговорить прерываются издаваемыми им оглушительными звуками. Но, стараясь нас оттолкнуть, он добивается обратного эффекта: мы глаз от него отвести не можем.

      Однажды, когда Джейсона нет в школе,

6

О’Хара и Мидуэй – международные аэропорты в Чикаго.