Гнев изгнанников. Николай Побережник

Я открыл глаза и обнаружил Дарину сидящей у окошка и разглядывающей переулок. Она уже была одета, волосы заплетены в тугую косу, в которой появилась вплетенная черная лента.

      – Давно рассвело? – спросил я, опустив ноги на холодные доски пола.

      За стеной несколько раз ударил колокол, словно отвечая на мой вопрос.

      – Понятно, ворота старого города открыли, – сказал я, натягивая сапоги.

* * *

      Чуть больше двадцати лет скитаний и нужды наложили определенный отпечаток на характер молодого князя. Что-то надломилось внутри… теперь, ощутив власть и богатство, он стал бояться эту власть потерять, окружил себя советниками, а добрый десяток дюжих рубак-охранителей неотступно следовали за ним везде.

      Весть о том, что иноземный кортеж достиг форта, прибыла в Городище с запыхавшимся посыльным под утро, князя будить не стали. Распорядитель Ицкан, что появился при князе сразу после его вхождения во власть, приказал разместить иноземцев в форте, а князю о гостях доложил лично, как только на башне в первый раз ударил колокол.

      – Иноземцы прибыли, светлый князь, – Ицкан стоял над княжеским ложем с комплектом праздничного одеяния.

      – Когда? – молодой князь сел в большой кровати, протирая глаза. – Где они?

      – В форте…

      – Прикажи сопроводить их в Городище и прикажи готовить праздничный завтрак.

      – Я бы не спешил и сначала выяснил, какие вкусы у гостей.

      – Да, да… ты прав, – принимая одежды от распорядителя, ответил князь, – а княгиня, или как ее там…

      – Императрица Скади.

      – Да! Как она?

      – Не знаю, светлейший князь, но судя по той болтовне, что идет в форте, она недурна статью и лицом красива.

      Пока кортеж иноземцев двигался от форта к Городищу, в большом зале приемов накрыли столы. Лучшие княжеские охотники успели настрелять дичи. Вино, хмельной мед были поданы к столу, вдоль которого прохаживался распорядитель Ицкан и то и дело подгонял слуг. Внимание Ицкана привлек размеренный стук подкованных сапог.

      – Тарин, ты не жалеешь труд людей! Посмотри, что сделали твои сапоги с лаком.

      – Куда прикажете сопроводить иноземцев? – пропустив мимо ушей замечание распорядителя, спросил воевода.

      – Они все прибыли из форта?

      – Нет, только княжна их, пара бабок из прислуги да десяток охранителей. Остальные в форте.

      – Хорошо, – распорядитель Ицкан закатил глаза, демонстрируя уже в который раз, какой невежда этот воевода. – Молодую императрицу – императрицу, Тарин! – проводи с прислугой в западную башню крепости. Там уже все приготовлено.

      Тарин все это время смотрел на распорядителя как через стекло, то есть только слушая и не замечая чуть горбатого, с ненормально большой головой бывшего судьи Хранителей, а теперь распорядителя молодого князя. Получив указание, Тарин развернулся на пятке, содрав в очередной раз лак, и отправился исполнять приказание.

      Последние пару месяцев служба Тарину была совсем не в радость. Нет, и жалованье, и положение очень