Гнев изгнанников. Николай Побережник

Выйдя из таверны, я постоял немного, вспоминая ориентиры в виде башен старой крепости, и решил немного сократить дорогу до посада и дома скорняка. Нет, все же не показалось… два силуэта прошмыгнули за изгородь небольшого домишки, когда я остановился, одолеваемый своей паранойей, и резко обернулся. Узкая улочка, канава с нечистотами и серые сумерки, дальше дорога пошире – крестьянские дворы начинаются. Где-то тут надо свернуть, чтобы выйти к улице лавочников, ага, вот и ориентиры – вывеска на углу каменного дома, да улица досками выложена. Идти оставалось немного, еще минут десять придется поплутать. Выбирая место потемней и прижимаясь к стенам домов, я ускорил шаг. Мои провожатые не отставали, странные ощущения – опасности не чувствую, но то, что они по мою душу – это как пить дать.

      Скорняжная лавка уже закрывалась, работников, что расходились по домам, провожал, стоя в дверях, Кованый. Увидев меня, он покачал головой и сказал:

      – Кабы один был, так хоть пропади совсем, чего девке-то нутро мотать!

      – Ну, задержался немного, – я остановился у двери и снова обернулся. – Что, плачет?

      – Выплакала уж все, я ее, пока обедали, напоил отваром хмельным, спит она. Иди уже, – старый наемник с осуждением посмотрел на меня и покачал головой. – Похлебка, поди, не остыла, поешь.

      Я тихо прошел в комнату на втором этаже и сложил у двери сверток с покупками. Дарина спала, завернувшись в мой кафтан, на широкой лавке у окна. На столе тускло горела лампада, я пододвинул высокий медный кувшин так, чтобы свет не падал на окна, а сам медленно подошел к одному из них. Разглядел не сразу, так как мои провожатые встали в тени одного из домов, вот к ним присоединился кто-то третий, они поговорили, этот третий остался, а двое ушли.

      – Что там? – шепотом, чтобы не будить Дарину, спросил Кованый. Он закрыл лавку и поднялся к нам.

      – Похоже, следят за мной.

      – А говорил, что не сбег, – хмыкнул старый наемник.

      – Нет, это не дружинники, да и не стал бы князь этот концерт со слежкой устраивать…

      – Чего?

      – Я говорю, это не люди князя.

      – А кто тогда? – Кованый с интересом присмотрелся в окно. – Не вижу никого.

      – Да вон… – хотел я было показать, где стоит человек, но осекся. – Вон там было видно, пока свет в окошке на углу дома не погас.

      – Вы чего? – Дарина села на лавке, протирая глаза. Наше со стариком перешептывание оказалось не таким тихим.

      – Выспалась? – присел я рядом и обнял ее.

      – А ты чего так долго не приходил?

      – С Тарином встречался, завтра на рассвете уплываем.

      – К Желтым горам?

      – Еще не решил, не знаю… давай сначала эту ночь переживем…

      Рассказал Дарине и Кованому о слежке от таверны, после чего Дарина сосредоточенно принялась собирать наши вещи, предусмотрительно оставив у окна свой колчан, а старик сказал, что пойдет и зажжет уличную лампаду у входа в лавку да проверит, как закрыл дверь и ставни в лавке внизу. Я же полез в свой ранец, извлек из него увесистый сверток и развернул в свете лампады. Вот он, мой туз в рукаве