Шоа. Клод Ланцман

говорит, что, если я порежу палец, он боли не почувствует. Но они, конечно, видели, что происходит с евреями, потому что все транспорты, которые прибывали сюда, отправлялись в лагерь и там исчезали.

      Крестьяне деревни Треблинка

      У него было поле в ста метрах от лагеря.

      Он продолжал на нем работать и во время оккупации.

      Он работал на своем поле?

      Да.

      И там он увидел, как немцы травят евреев газом, услышал, как они кричат. Он видел все.

      На поле был небольшой пригорок, и оттуда ему открывался хороший вид.

      Что говорит этот человек?

      Он говорит, что нельзя было останавливаться и смотреть. Это было запрещено. Иначе украинцы открывали стрельбу.

      Им разрешали работать на поле, даже если оно находилось всего лишь в сотне метров от лагеря?

      Да, разрешали, разрешали. Время от времени, когда украинцы отворачивались, он наблюдал за лагерем.

      Значит, он работал, опустив глаза?

      Да. Он работал буквально в двух шагах от ограждения из колючей проволоки, откуда слышались ужасающие крики.

      Его поле было именно там?

      Да, оно было совсем близко к лагерю. Он мог на нем работать, это не было запрещено.

      И он работал? Возделывал его?

      Да. Его поле даже заходило на территорию лагеря.

      А, его поле частично заходило на территорию лагеря.

      Туда нельзя было зайти, но все было слышно.

      Не мешали ли ему работать близость лагеря и все эти ужасные крики?

      Вначале он действительно не мог их выносить. Но потом привык.

      Ко всему можно привыкнуть?

      Да.

      Сейчас ему все это кажется совершенно… немыслимым, однако же так было.

      Чеслав Боровий

      Он видел, как составы прибывали на станцию: в каждом было от шестидесяти до восьмидесяти вагонов, и еще там было два локомотива, которые везли составы в лагерь.

      Каждый раз к локомотивам прицепляли по двадцать вагонов.

      По двадцать вагонов… И они возвращались пустыми?

      Да.

      Помнит ли он…

      Значит, это делалось так: к локомотиву прикрепляли двадцать вагонов и он вез их к лагерю.

      Занимало это около часа, после чего вагоны пустыми возвращались сюда, локомотив отвозил в лагерь еще двадцать вагонов, и за это время успевали умертвить тех, кого доставили в предыдущих двадцати.

      Железнодорожные рабочие со станции Треблинка

      Они ждали, они плакали, они просили воды, они умирали. Иногда их везли совершенно голыми – до ста семидесяти человек в одном вагоне.

      Здесь евреям давали воду.

      Где им давали воду?

      Здесь. Когда прибывали составы с евреями, здесь им давали выпить воды.

      Кто давал воду евреям?

      Мы, поляки, кто же еще? Рядом есть небольшой колодец, мы набирали воду в бутылки и давали им.

      Давать им воду было опасно?

      Это было очень опасно. За бутылку или стакан воды, предложенные евреям, человека