Клятва. Кимберли Дёртинг

пробираться вперед.

      Когда я, наконец, вырвалась из толпы, Арон уже стоял на площади перед фонтаном, ожидая меня. Для него это всегда было соревнование.

      – Все равно, – пробормотала я, не в силах сдержать улыбку, и протянула ему свою сумку. – Я не стану этого говорить.

      Он без возражений взял мой тяжелый груз и тоже улыбнулся.

      – Отлично, Чарли. Тогда скажу я: я выиграл.

      С этими словами он полез в собственный рюкзак, висевший у него на плече. В фонтане за нашими спинами мелодично журчала вода.

      – Вот, – сказал он и протянул мне сложенный отрез мягкой черной ткани. – Я тебе кое-что принес. Это шелк.

      Мои пальцы сомкнулись вокруг гладкого материала, и я ахнула. Ничего подобного мне раньше не доводилось трогать. «Шелк», – мысленно повторила я. Слово было знакомое, но прежде я никогда не касалась этой ткани. Я сжала ее в руке, поглаживая кончиками пальцев, восхищаясь тем, что она была почти прозрачной, но от нее отражался солнечный свет. Повернувшись к Арону, я тихо сказала:

      – Это слишком, – и попыталась вернуть ему ткань.

      Усмехнувшись, он отодвинул мою руку.

      – Пожалуйста, возьми. Отец собирался выкинуть ее в корзину с лоскутами. Ты маленькая и сможешь сшить себе из нее платье или что-нибудь еще.

      Я взглянула на свои изношенные черные ботинки и блеклое серое платье из хлопка, простое и свободное, как мешок. Я попыталась представить, как это – чувствовать такую ткань на своей коже; как вода, подумалось мне, прохладная и скользкая.

      Появилась Бруклин и бросила свою сумку к ногам Арона. Как обычно, она не стала говорить «Доброе утро» или «Не мог бы ты мне помочь», но Арон все равно поднял ее сумку.

      В Ароне, в отличие от его отца, не было ничего недоброго. Или «глупого», как сказала бы я о старшем Грейсоне. Или грубого. Ленивого. Все неприглядные черты, которыми обладал отец, благополучно миновали его сына.

      – Ну? А мне ты ничего не принес? – Она оттопырила полную нижнюю губу, и ее темные глаза наполнились завистью при виде шелка в моей руке.

      – Извини, Брук, отец бы заметил, если б я стащил у него сразу много. Может, в следующий раз.

      – Ну конечно, Крошка. Это ты сейчас так говоришь, а в следующий раз все опять достанется Чарли.

      Я улыбнулась, услышав кличку, которую Брук дала Арону. Он был выше нее и выше меня, но она упорно называла его Крошкой.

      Я аккуратно положила тонкую ткань в сумку, обдумывая, что же мне из нее сшить, и уже мечтая о том, как воткну в нее иглу с ниткой.

      С Брук, возглавляющей нашу компанию, мы двинулись вдоль периметра площади, на которой уже собиралась толпа. Как обычно, мы выбрали длинный путь, избегая середины. Хотелось бы верить, что это была идея Брук, или даже Арона, – или что оба они не меньше моего взволнованы происходящим в центре, – но вряд ли так оно и было. Меня это тревожило больше, чем их.

      Откуда-то сверху раздалось очередное объявление: «О ЛЮБОЙ ПОДОЗРИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СООБЩАЙТЕ НА БЛИЖАЙШИЙ ПОСТ ПАТРУЛЯ».

      – Паспорта, – торжественно