Мавры при Филиппе III. Эжен Скриб

несколько шагов, услышала разговор в закрытой беседке. Маргарита хотела вернуться, но кто-то помянул ее имя и короля. Ее подстрекнуло любопытство, и она остановилась у густой куртины гранатовых дерев. В беседке разговаривали две придворные дамы.

      – Наконец эта свадьба устроилась!.. Не без труда! – говорила одна.

      – Вы ошибаетесь, маркиза, – сказала другая. – Женить короля было не трудно… напротив…

      – Напротив, говорите вы, графиня? Объяснитесь.

      – Разве вы не знаете, как она состоялась?.. Это довольно любопытно… Герцог Лерма… Неблагодарный!.. Нынче от него ничего нельзя узнать, а прежде он, бывало, все доверял мне… Однажды вечером он рассказал, как было, но просил хранить в тайне. Вы знаете, как он боялся покойного короля!

      – Как и все!

      – Да, начиная с сына и наследника, покорность которого выходила из границ. Филипп Второй всегда боялся, чтобы инфант не слишком поумнел – подстерегал его в самых малейших поступках!

      – Что вы говорите!

      – Да вас тогда не было при дворе, но вы знаете, какой он был недоверчивый. По своему политическому, или лучше сказать эгоистическому расчету он сделал сына слабоумным.

      – Полноте!

      – Уверяю… Но послушайте, как они выбрали невесту: отец позвал его и объявил, что позволяет ему выбрать в невесты одну из дочерей Карла Австрийского, и показал три портрета. Небольшой выбор, но как вы думаете, что сделал инфант?

      – Выбрал всех трех?

      – Это сделал бы его отец; но он отвечал, что совершенно полагается в этом важном деле на выбор Его Величества.

      – Кто же решил это? Граф Лерма?

      – Нет, но посильнее министра и даже самого покойного короля: смерть, поразившая сестер Маргариты. Счастье для нее!

      – Да и больше чем для Его Величества, поэтому он так долго медлил… А, кстати, как вы находите нашу новую королеву?

      – Она скучна, как вообще все немки.

      – И не развязна…

      – Я это хотела сказать…

      Маргарита едва расслышала последние слова. Она и без них довольно много слышала и тихонько поспешила в свои покои, чтобы не заметили ее ночной прогулки.

      – Его избранная! – твердила она. – Его избранная!.. Вот какое избрание!.. О, Боже мой! Боже мой!..

      Очарование Маргариты, мечты любви и нежности – все исчезло. Приехал король, и когда он, волнуемый совершенно новым, неизвестным для него чувством, подошел к невесте, то одно приятное слово, одна одобрительная улыбка могли бы переменить его и сделать другим человеком. Все владычество герцога Лермы могло бы перейти к женщине, которую бы Филипп полюбил первый раз в жизни.

      Но Маргарита приняла его с холодностью, и когда Филипп сказал ей несколько лестных приветствий, то его удивила показавшаяся на губах невесты улыбка презрения. Она вспомнила подслушанный ею разговор, и когда король, наскучив бессвязной и неловкой беседой, вздумал спросить, который час, Маргарита в рассеянности, полагая, что он обращается к ней, отвечала:

      – Как