Мавры при Филиппе III. Эжен Скриб

нам такое несчастье…

      – Не бойтесь!.. Я постараюсь отвратить его… только, прошу вас, меня выслушать…

      И Пикильо в немногих словах объяснил им, к кому они попали и что остается делать для спасения.

      – Когда все улягутся спать… то часа через два капитан, по своему обыкновению, пойдет в погреб… в то самое время мы сойдем потихоньку вниз и постараемся поискать выход из этого проклятого дома… Я еще не знаю, как все устроится… но всеми силами постараюсь освободить вас и себя… а пока, прошу вас сидеть смирно, я пойду и постерегу.

      Он оставил Гонгарельо и его дочь в ужасном беспокойстве и страхе, а сам спустился на несколько ступеней по лестнице, лег и стал прислушиваться. Долго оставался он в таком положении, всматриваясь в темноту и следя за малейшим шорохом. Наконец все бандиты разошлись из столовой и отправились спать в свои комнаты. Тогда Пикильо спустился ниже и, едва переводя дух, продолжал вслушиваться. Вдруг дверь столовой отворилась, вышел капитан с фонарем в руках и, проходя мимо двери красной комнаты, остановился и прислушался, потом спустился вниз по лестнице, которая вела в подвал. Когда он только ушел туда, Пикильо ползком последовал за ним. Дверь подвала была затворена и связка ключей торчала в замке.

      Пикильо потихоньку замкнул ее, вынул ключи и поспешно вернулся на чердак.

      – Теперь пойдемте! Время для нас очень дорого! – сказал он своим друзьям. – Я знаю, что между этими ключами есть один от задней калитки, выходящей в лес. Если эта попытка не удастся, то мы погибли! Другой надежды нет!

      – Кроме Бога! – прибавила Хуанита. – А наш мул и телега? – продолжала девушка.

      – Об этом лучше и не вспоминать! – отвечал Пикильо. – Если мы только выйдем отсюда, то нам придется идти лесом всю ночь и только, быть может, завтра мы найдем у кого-нибудь ночлег.

      – О, вы наш избавитель! – воскликнула Хуанита, простирая к нему свои руки.

      – Теперь не время благодарить, – возразил он, – к тому же я еще ничего для вас не сделал. Пойдемте скорее.

      – Идите же, дядюшка… Но что с вами?.. Здесь страшно оставаться… идите же скорее…

      Но цирюльник не мог тронуться с места, он лежал на соломе, служившей для Пикильо постелью. Они подошли к нему ближе и увидели, что он крепко спит, спит мертвым сном, который был совершенно неестественен в тех обстоятельствах, и все старания разбудить его оставались тщетными. Гонгарельо не пробуждался.

      – А! – воскликнул Пикильо с негодованием. – Понимаю! Это действие того иностранного вина, которым его угощали… Чтобы не подвергнуться какой-нибудь опасности и не встретить сопротивления от своей жертвы, они стараются сперва усыпить посредством зелья… подлые трусы!..

      – О Боже!.. Что же нам теперь делать! – воскликнула Хуанита.

      – Нам надо нести дядюшку… но мы не в силах… мы не можем нести его на руках, если бы и хотели, – сказал Пикильо. – Поэтому ничего не остается более, как увести только вас одну, мою милую благодетельницу… идемте… Идемте же скорее!..

      – Нет! – отвечала решительно девушка. – Что бы ни случилось… я с ним не расстанусь.

      – Так и я не могу