Михаил Строгов (сборник). Жюль Верн

на месте дерзкого незнакомца, но в голове его тотчас блеснула мысль о том, что, если он согласится драться на дуэли, это будет задержка, и тогда возложенное на него поручение останется неисполненным. Он сделал над собой страшное усилие и сдержался.

      – Трус! – проговорил с презрением незнакомец и, повернувшись к нему спиной, скомандовал: – Живо, подавайте лошадей!

      Он вышел на крыльцо, а за ним последовал смотритель, который бросил на Строгова неодобрительный взгляд.

      На обоих корреспондентов его поведение тоже произвело впечатление, говорившее далеко не в его пользу; они холодно раскланялись с ним издали и поспешили уйти. Через несколько минут раздался топот лошадей и стук колес удалявшегося тарантаса.

      Надя и Строгов остались вдвоем. Молодой человек, казалось, окаменел со сложенными на груди руками, но лицо его выражало страдание. При одном взгляде на это мужественное лицо. Надя поняла, что должны быть важные причины, которые заставили его оставить безнаказанным тяжкое оскорбление. Она взяла его за руку и ласковым, почти материнским движением отерла слезы, выступившие на его глазах.

      Глава XIII. Долг превыше всего

      Лошадей можно было достать только на следующее утро, и молодым людям поневоле пришлось переночевать на почтовой станции. Строгов всю ночь не смыкал глаз. Его преследовал образ оскорбившего его незнакомца, и он решил во что бы то ни стало узнать, кто этот человек, откуда и куда он едет. Он попробовал справиться у смотрителя, но тот ничего не мог ему сказать, и в его ответах явно сквозило пренебрежение.

      На другой день утром лошади были поданы, и наши герои покинули Ишим, о котором оба сохранили тяжелое воспоминание. В течение дня им пришлось переправиться через реку Ишим, один из главных притоков Иртыша. Течение было довольно быстрое, что делало переправу на пароме гораздо затруднительнее, чем когда переезжали Тобол. От перевозчиков они узнали, что передовые отряды Феофар-Хана уже появились в южной части Тобольской губернии и между ними и русскими полками, вызванными сюда, произошло несколько стычек, которые окончились победой бухарцев. Неприятель убивал, жег и грабил все на своем пути, и местные жители, испуганные его приближением, обратились в бегство. Услыхав эти новости, Строгов стал бояться, что ему не удастся проехать через степи. В том самом месте, где они переправились через Ишим, кончилась цепь пограничных сибирских крепостей. Многие из них были уже сожжены бухарцами. Переправившись через реку, путешественники продолжали путь по той же безлюдной местности. Строгов ничего не говорил, но Надя понимала, что ему тяжело, что он думает о матери, которая жила в Омске, и обратилась к нему с вопросом, получал ли он о ней известия.

      – Нет, никаких, – отвечал фельдъегерь.

      – Ты заедешь к ней? – спросила молодая девушка.

      – Нет, я с ней увижусь по возвращении, – отвечал он.

      – А если она выехала из Омска?

      – Может быть, – сказал Строгов, – я даже надеюсь, что она успела достичь Тобольска. Она хорошо знакома со здешней местностью, которую много раз проезжала