Михаил Строгов (сборник). Жюль Верн

своего путешествия.

      – Далеко ли мы от Москвы? – спросила она.

      – За девятьсот верст, – отвечал Строгов.

      – Боже мой! Только девятьсот, а всего надо проехать семь тысяч! – печально воскликнула Надя.

      Приближалось время завтрака, и Строгов предложил своей спутнице закусить. Завтрак их был очень скромен и продолжался недолго. Когда они снова поднялись на палубу и заняли места в стороне от прочей публики, Надя рассказала молодому фельдъегерю свою печальную повесть.

      Отец ее, доктор Василий Федоров, жил в Риге, где имел хорошую практику и пользовался общим уважением. Однако нашлись недоброжелатели, которые завидовали его популярности. По их проискам, в квартире Федорова произвели обыск, причем были найдены запрещенные книги, которые принадлежали одному его пациенту, незадолго перед тем умершему. Доктор взял их на хранение, не подозревая их содержания, но это послужило против него уликой, и оклеветавшие его враги добились того, что он был предан суду и сослан на поселение в Иркутск. Жена его не могла за ним последовать: это несчастие так поразило ее, что она тяжело заболела и спустя полтора года скончалась, оставив дочь совершенно одинокой и без всяких средств. Тогда Надя решилась ехать к отцу.

      Любуясь живописными берегами Камы, молодые люди в разговоре и не заметили, как настала ночь. Пароход плавно подвигался вперед; вылетавшие из трубы искры ярко блестели на темном небе, и в лесах по берегу Камы время от времени слышалось протяжное завывание волков.

      Глава IX. В тарантасе днем и ночью

      На другой день наши путешественники прибыли в Пермь. Несмотря на важное экономическое значение Пермской губернии, которая изобилует мраморными ломками, золотыми и платиновыми россыпями и угольными копями, самый город Пермь в то время, к которому относится наш рассказ, имел довольно непривлекательный вид. Это особенно неприятно поражало тех путешественников, которые ехали из Сибири в Европейскую Россию и были утомлены длинным переездом и полным отсутствием комфорта во время своего путешествия по Средней Азии. От Перми дальше на восток надо было ехать на лошадях, а потому здесь путешественники обыкновенно приобретали соответствующий времени года экипаж. Так решил поступить и Строгов.

      Выбор, предстоявший ему, был очень мал, так как все почти экипажи были раскуплены. Наконец ему посчастливилось найти тарантас, который он и приобрел, предварительно поторговавшись, чтобы получше походить на купца. Надя сопутствовала ему в его поисках, потому что не менее Строгова спешила с выездом.

      – Мне жаль, сестрица, – сказал молодой человек, – что я не нашел для тебя экипажа поудобнее.

      – Я все перенесу! – с жаром воскликнула девушка. – Если ты от меня услышишь хоть одно слово жалобы, брось меня в дороге и поезжай один!

      Ни Строгов, ни его молодая спутница не везли с собой багажа: один потому, что должен был спешить, другая потому, что не имела средств. Это отсутствие сундуков и чемоданов неприятно поразило ямщика, как доказательство того, что пассажиры