Михаил Строгов (сборник). Жюль Верн

ямщика, который, как и следовало ожидать, явился без лошадей. Дорогой Жоливе без умолку болтал.

      – Вы оказали нам большую услугу, господин Корпанов, – сказал он. – Будьте уверены, что при случае мы постараемся отплатить вам тем же, если нам придется еще раз встретиться в степях Туркестана.

      Не желая показать, что он скрывает цель своего путешествия, Строгов сообщил корреспондентам, что едет в Омск, и, в свою очередь, спросил их, неужели они отважатся проникнуть в ту область, которая охвачена мятежом.

      – Признаться, нам было интересно попасть туда, где можно узнать свежие новости, – заметил француз, – но куда мы затем направимся, мы еще сами не решили, вероятно, в Ишим.

      – В таком случае, господа, мы можем до Ишима ехать вместе, – предложил фельдъегерь.

      Он предпочел бы продолжать путь один, но явное желание отделаться от попутчиков могло показаться подозрительным. «К тому же, – думал он, – они, верно, остановятся в Ишиме, и тогда я от них избавлюсь». Разговор зашел о татарском нашествии.

      – Я слышал в Перми, – сказал француз, – что Феофар-Хан с своими полчищами занял Семипалатинскую область и спускается вниз по Иртышу, а потому спешите, чтобы попасть в Омск раньше него. Говорят еще, что Огареву удалось перейти границу, переодевшись цыганом, и что он направил свой путь из Казани на Екатеринбург.

      – Как, вы это знали? – воскликнул задетый за живое Блаунт.

      – Да, – отвечал Жоливе, – и я поспешил сообщить эту новость моей кузине.

      – Как видно, вы не теряли времени в Казани.

      – Конечно, нет, – засмеялся француз, – пока наш пароход запасался топливом, я запасался новостями.

      На эти препирательства журналистов Строгов не обращал внимания, так его поразили слова француза, что Огарев был наряжен цыганом; он тотчас припомнил свою встречу со старым бродягой в Нижнем, свое путешествие по Волге и высадку табора в Казани. Вдруг невдалеке раздался выстрел. Все трое бросились к тому месту, откуда он донесся. Загоревшаяся от молнии сосна ярко освещала углубление в скалах, где Надя осталась дожидаться своего названого брата, но не успели Строгов и оба корреспондента подойти поближе, как раздался вторичный выстрел. Строгов бросился вперед и увидел прямо перед собою огромного медведя. Очевидно, непогода заставила животное укрыться именно там, где был спрятан тарантас. Обе пристяжные вырвались из рук ямщика, который бросился за ними, а экипаж остался без присмотра. Надя при виде опасности не потеряла голову; она подбежала к тарантасу, схватила один из заряженных револьверов Строгова и выстрелила в медведя в упор. Животное, слегка раненное в плечо, направилось прямо к девушке; еще минута – и она погибла бы; но даже в это мгновение мужество ей не изменило, и она выстрелила в медведя вторично. В ту же минуту подоспел Строгов; он выхватил охотничий нож и одним ловким ударом уложил медведя на месте.

      – Сестра, ты не ранена? – был первый вопрос, с которым фельдъегерь обратился к молодой девушке.

      Она поспешила его успокоить. В это время оба журналиста,