Возвращение под небеса. Злата Косолапова

бесполезных поисков.

      Я обескуражено посмотрела на многочисленные папки, сложенные в коробке.

      – Как это нет? – спросила я, не скрывая тревоги. – Ну, хоть какая-то информация обо мне должна храниться где-нибудь здесь…

      – Здесь есть данные твоих ровесников, но тебя почему-то нет, – пробормотал Эдуард Валентинович, начиная заново просматривать документы в коробке.

      Вскоре Рожков вернул коробку обратно на полку, и взял вместо неё другую.

      – Сухонина Анастасия, Сухонин Денис… – прочитал Рожков. Он почесал седой затылок. – Странно… И документы других ребят здесь есть, но почему же тогда нет твоей папки?…

      – Может быть, потому что я родилась не в Адвеге? – предположила я. – Возможно, мои документы хранятся где-нибудь в другом месте?

      Рожков напряженно пожал плечами, затем оглянулся, скользя фонариком по залу.

      – Давай-ка пройдёмся до конца зала… – наконец сказал он. – Посмотрим там…

      Я кивнула, и мы с Эдуардом Валентиновичем направились дальше. Выйдя из лабиринтов стеллажей, мы прошли вдоль низких шкафов и проскочили мимо письменных столов с выключенными процессорами, пылящимися рядом с черными квадратами мониторов.

      Наши шаги глухо отдавались в тишине, свет фонарика, что нёс Эдуард Валентинович, рассеивал темноту, высвечивая мятые стенки картонных коробок и узкие полки с документами.

      Внутри меня клубились самые разные опасения, ведь быть может мы и не найдем ничего. Что же тогда мне делать? Ведь я так и не узнаю, что же здесь происходит.

      – Маша. – Неожиданно Эдуард Валентинович повернулся ко мне, глядя на меня горящими глазами. – Кажется, это там…

      Рожков посмотрел вперёд, туда, куда падал свет от его фонарика. Прищурив глаза, я тоже посмотрела вперёд. У самой дальней стены зала я увидела небольшой стеллаж. На нём стояли пять коробок с разными табличками. Стеллаж с коробками был один, возле него стояли лишь письменные столы, заваленные книгами и бесконечными бумагами.

      Мы с Рожковым медленно направились дальше. От страха у меня скрутило живот, во рту пересохло. Я всё смотрела на этот стеллаж с коробками, до тех пор, пока не разглядела большую красную надпись на одной из них.

      «ВНИМАНИЕ! СЕКРЕТНО. ПРОВЕДЕНИЕ ОПЫТОВ».

      Я ощутила, как немеют мои конечности. Внутри меня всё вымерзло, и грудь пронзила острая боль, словно бы мне в сердце воткнули копьё.

      «Всё это правда, – мелькнуло осознание происходящего у меня в голове. – Я так и знала, что всё это правда. Они действительно ставили на мне опыты».

      Мои ноги вдруг подкосились, и я машинально схватила Рожкова за руку, чтобы не упасть.

      – Машенька, тебе плохо? – спросил Эдуард Валентинович, подхватывая меня.

      Я покачала головой, заливаясь горячими слезами и не в силах что-либо ответить. Я не чувствовала рук и ног, и ничего не слышала, только грохот моего истерзанного