Витражи. Избранные переводы. Юрий Лифшиц

>и непорочною душой,

      но (словно о грехе) мечтами

      истомлены их сны порой.

      Почти похожи друг на друга

      в саду всевышнего Отца,

      как паузы надмирной фуги,

      звучат в гармонии Творца.

      Но стоит им, как птицам, взвиться —

      проснется ветер в тот же миг,

      как будто Бог, шурша страницей,

      ведет зиждительной десницей

      по строчкам темной Книги книг.

      19—21 ноября 2015

      Чтение

      Запоем я читал. Почти с утра

      за окнами лил дождь, как из ведра.

      Но, в книгу погружен, я не слыхал,

      что воет шквал.

      Я лица видел на страницах книги,

      темневшие от мысли, а меж строк

      остановился времени поток. —

      И вдруг распались книжные интриги

      и стал ясней тяжеловесный слог,

      и вышло: вечер, вечер – в каждом миге.

      Я все еще читал, но строк вериги

      уже рвались, задолго до финала,

      а с них слова слетали как попало…

      Я знал, что свет небесный небывало

      над садом засверкал, поскольку в срок,

      наверное, светило засияло.

      И все же – летний сумрак, ночь, итог:

      расходятся собравшиеся вместе;

      шоссе, народ, прогулки честь по чести;

      еще слышны неслыханные вести,

      но их набрать едва ли можно впрок.

      И если взгляд от книги отвожу я,

      то возникает все из ничего.

      И внутренне, и внешне существуя,

      не ведает предела естество;

      когда, в него проникнув не вслепую,

      я все увижу зрением глубинным

      и приспособленным к простым махинам, —

      тогда земля охватит целиком

      небесный свод своим ультрамарином,

      где новая звезда – последний дом.

      13—17 декабря 2015

      Из американской поэзии

      Генри Уодсворт Лонгфелло (1807 – 1882)

      Певцы

      Господь на землю шлет Певцов,

      веселья и тоски творцов,

      чтоб людям растревожить грудь

      и к небесам их повернуть.

      И первый, с лирой золотой

      и юной пылкою душой,

      шел через лес и через плес,

      даруя смертным песни грез.

      Второй, с густою бородой,

      на рынках пел перед толпой

      и мощной песнею своей

      он потрясал сердца людей.

      А третий, старый и седой,

      пел в церкви, мрачной и пустой,

      когда раскаяньем дышал

      органа золотой хорал.

      И спорил, слыша их, народ:

      кто лучше из троих поет:

      от их мелодий и канцон

      сердца звучат не в унисон.

      «Нет лучших, – молвил Бог в ответ. —

      Ни в чем меж них различий нет.

      Дан каждому талант творца:

      учить, крепить, пленять сердца.

      Певцы – трезвучье высших сил,

      и тот, кто слух свой изощрил,

      услышит в них не разнобой,

      но глас гармонии самой».

      19—21 декабря 2008

      Уильям Хейнс Литл (1826 – 1863)

      Антоний и Клеопатра

      Гасну я, Египет, гасну,

      вянет жизни краснотал,

      тени мрачные Плутона

      ветер по́д вечер нагнал.

      Обними, Царица, друга,

      полно плакать надо мной:

      я открою тайны сердца

      лишь тебе, тебе одной.

      Хоть ослабли ветераны

      и поник орла значок,

      и щепой галер усыпан

      мрачный Акция песок;

      хоть блестящей нету свиты

      внять желанью моему, —

      я как римлянин погибну,

      триумвиром смерть приму.

      Присным Цезаря ль глумиться

      надо львом, что низко пал?

      Не враги его прикончат, —

      сам вонзит в себя кинжал.

      На груди твоей лежащий

      нынче славы не кумир;

      опьянен твоею лаской,

      я