Человек и Кайрос. Пьесы. Марина Алиева

если предложить ему обслуживать себя самостоятельно? А ещё лучше, ответь, надолго ли хватит тебя самой, если всякий раз себе же на горло наступать, а потом, когда уже ни вдохновения, ни сил, сидеть и жалеть об упущенном..? Вот, покраснела… Дальше можешь не отвечать, и так вижу из-за чего ты Франциской не стала. А ведь было всё – талант, идеи и миллион возможностей всё это реализовать, не так ли?! Хотя, что не так ли, я сама была тобой, знаю о чём говорю.

      КАТЕРИНА: – Кто много знает, мало говорит.

      ФРАНЦИСКА: – Это моя фраза.

      КАТЕРИНА: – И моя тоже! Какой бы жалкой я тебе ни казалась, не забывай, когда-то мы были одним человеком.

      ФРАНЦИСКА: – Какое счастье, что я стала, кем стала.

      КАТЕРИНА: – Счастье ли? Ты хоть понимаешь, что с нами сейчас произошло? Или так стараешься скрыть, что и в твоей удачной жизни что-то пошло не так, что готова отказаться от чуда? Ведь это чудо, что мы встретились! И разве нельзя без понтов и подколов спокойно поговорить? Если то, что напридумывали когда-то, как фантастику, на нас же и свалилось, значит, для чего-то это нужно, и надо разобраться! У меня, вот, кризис, к примеру, а у тебя, что?

      ФРАНЦИСКА (упрямо): – У меня всё нормально!

      КАТЕРИНА: – Тогда расскажи про то, как у тебя всё нормально. Может, окажется, что твоё нормально, у меня как раз проходит, как кризис.

      ФРАНЦИСКА: – Это твоё нормально для меня кризис, а моё нормально для тебя одна сплошная удача. Как понимаю, ты в своей реальности не в курсе, а я у себя очень даже прославилась!

      КАТЕРИНА: – Вот и рассказывай! Как прославилась, когда, за что? Раз прославилась, значит, написала всё-таки что-то стоящее?

      ФРАНЦИСКА (берёт тетрадку): – Вот это и написала! В одно издательство пошла, в другое.., в третьем пока эту бабу, которая рукописи принимает, ждала, затащилась в курилку, а там главный редактор сигареткой попыхивает. Я тогда, правда, не знала ещё, кто он и что, зажигалку попросила и стою себе, даже не смотрю в его сторону. Сам поинтересовался, кого я жду. А потом, слово за слово, выяснил, что учусь, где учусь, что пишу и люблю писать… Спросил, о чём. И вдруг, как Воланд прямо, протягивает руку и говорит: «Позвольте взглянуть». Я свой этот кирпич рукописный достаю, думаю, попал мужик, сейчас пожалеет, что попросил. А он ничего, не испугался, даже «Ого!» не сказал. Начало пробежал глазами, потом раскинул на середине где-то, помычал, покивал и хорошо так как-то, по-деловому: «Ладно, я прочту». Вот тут и выяснилось, ху, как говорится, из ху…

      КАТЕРИНА: – Здорово!

      ФРАНЦИСКА: – Обычное дело. Когда тебе судьба чего-то достичь, всё само под ноги стелется. Ты-то вот чего не пошла в издательства? (встряхивает тетрадкой) Старт у нас с тобой общий был.

      КАТЕРИНА (отворачиваясь): – Не помню…

      ФРАНЦИСКА: – Врёшь. Наверняка струсила.

      КАТЕРИНА (словно не слыша): – А ты помнишь, как мы это писали? Такой восторг, что идея классная пришла! Что ни глава, для самой себя открытие… Классное было время! В моей жизни – лучшее.

      ФРАНЦИСКА: – Слишком искренне писали… Я тебе,