Человек и Кайрос. Пьесы. Марина Алиева

Врёшь ты по-своему, неумело. Но, кажется, мне уже всё равно.

      АДАМ: – То есть, если бы я до сих пор где-то блудил, ты бы сейчас неизвестно что себе напридумывала и даже не пошла бы меня искать, да?

      ЕВА (подходит к нему, смотрит в глаза): – Ответь мне честно, Адам, если бы ты до сих пор блудил, ты бы хотел, чтобы я тебя нашла?

      Адам не знает, что ответить, сердито хватает свою добычу и уходит в дом. Ева стоит некоторое время, потом начинает развешивать постиранное.

      За забором появляется Лилит.

      ЕВА: – Ты уже и белым днём стала приходить?

      ЛИЛИТ: – Если честно, я просто ещё не ушла. Гуляла тут по окрестностям, осматривалась. Вы неплохо всё обустроили, местами даже уютно стало, хотя многие у нас считали, что вам вообще не выжить.

      ЕВА (обречённо): – Значит, и здесь, как в раю будет. Беда…

      ЛИЛИТ (с презрением): – Ну, вот ещё… Ты это про меня, что ли? Так я сегодня здесь, завтра там, а послезавтра ещё где-нибудь. Не думай, что та, в чьих жилах течёт огонь, поставила целью своей драгоценной жизни разрушить твою семью. Ты мне даже не соперница.

      ЕВА: – Ну да, я помню.., как только ты начинаешь кичиться огнём в своих жилах, значит, что-то у тебя идёт не так, и срочно требуется самоутвердиться. За мой счёт это делать удобнее всего, потому что я, действительно, не соперница. В раю мне места больше нет, аду я с одним сомнительным грешком тоже не интересна. Зато здесь, где я жена, мать и домохозяйка, я сразу и смешна, и уязвима, и потенциально готова к любому греху, только подсунь и пообещай, что он залатает крышу над головами моих детей… Кто я против тебя, такой свободной, такой безусловной и настолько грешной, что даже в раю тебе рады?

      ЛИЛИТ: – Так борись! Докажи, что и ты что-то из себя представляешь!

      ЕВА: – А я и борюсь. Сама с собой. Борюсь за то, чтобы не разлюбить Адама окончательно, и, поверь, Лилит, в этой борьбе уже не до тебя. Я и демонов, которых ты подсылала, быстро прогнала, потому что вот сюда (кладёт руку на грудь) им никогда не добраться и терзают они только если в глаза им не смотреть.

      ЛИЛИТ: – А ты посмотрела?

      ЕВА: – Да. Это не страшно оказалось. И яблоку тому спасибо – действительно, с мыслями что-то делает.

      Садится, задумчиво смотрит перед собой.

      ЕВА: – А знаешь, мы ведь чуть было не стали тут счастливы. Сначала плакали, конечно, казнились друг перед другом, утешались, как могли. Потом поняли, что с чувством вины жить невозможно, решили начать сначала, и вот – почти воссоздали рай…

      ЛИЛИТ: – А тут я со своими демонами, и всё испортилось, так?

      ЕВА (подумав): – Нет, не ты. Глупо думать, что воссозданное тут (снова кладёт руки на грудь) могло рухнуть по прихоти кого-то извне. Мы сами что-то потеряли. Или приобрели много больше того, что в состоянии были осмыслить. Появились дети, с ними пришла новая ответственность, которая сделала привычный уже рай окончательно земным… Нет, Лилит, ты бы ничего не смогла, не откройся мы сами твоим демонам. Я понимала из-за чего заскучал Адам, знала, какой надо стать, чтобы всё вернулось, но знать мало, надо