Остановите печать!. Майкл Иннес

Было бы правильнее дать твоему отцу возможность самому решить, есть ли нужда в приглашении психиатра к вам в дом. И даже если есть, то желательно ли это.

      Тимми выглядел совершенно сконфуженным. Уинтер отметил про себя, что лично ему никогда не удавалось довести своего студента до подобного состояния.

      – Но, Хьюго, пожалуйста…

      – И если ты, – продолжил Топлэди, – как я начинаю думать, судя по пересказанному тобой разговору с мистером Уинтером, пригласил Чоуна, потому что тебя тревожит восприятие происходящего отцом, то ты, вероятно, все же догадался сначала согласовать приглашение с кем-то из старших членов своей семьи. Ты это сделал или нет?

      «За серьезность и занудство, – подумал Уинтер, – Топлэди следовало бы воткнуть булавку в задницу». Тем не менее, пользуясь его претенциозной настырностью, возникала возможность вытянуть из Тимми менее фрагментарные сведения по делу Элиота, чем он давал до сих пор. И потому Уинтер одобрительным эхом повторил вопрос:

      – Вы сделали это или нет?

      Тимми приоткрыл раздвижную дверь в коридор вагона и бесцеремонно швырнул туда скомканные обертки от шоколада.

      – Признаюсь, не сделал. Чоун не слишком близко, но знаком с нашей семьей, и я решил, что могу пригласить его, никому ничего не сказав. Я действительно посчитал его способным слегка успокоить папу: прежде они уже встречались на этой почве. Но моя основная надежда связана с опытом Чоуна, который может на основе анализа заключить, с человеком какого склада ума мы имеем дело.

      – Скажите, – спросил Уинтер, – это ради успокоения отца вы притаскиваете в дом целый цирк?

      И он с милой улыбкой посмотрел на невозмутимого Топлэди.

      – Я посчитал полезным рассмотреть проблему с разных точек зрения одновременно. И как только узнал, что Чоун согласился приехать, помчался, чтобы заручиться вашей поддержкой. А затем взял за шиворот и Хьюго. Вероятно, вам все это представляется чрезмерным. Но готов заверить, ваше присутствие едва ли вообще будет заметно на фоне остальной толпы.

      – Толпы?

      – Пауку исполняется двадцать один год, – пояснил Тимми. – В его честь закатят колоссальную вечеринку.

      Он тщательно облизал испачканный шоколадом большой палец и достал свою вызывающе дорогую трубку.

      – Не мог бы я с вашего разрешения снова воспользоваться спичками, Уинтер? Сделайте одолжение.

      Воцарилось тягостное молчание. «Какую паутину мы плетем, – подумал Уинтер, – когда пускаемся в обман»[20].

      – Насколько я понял, – сказал он вслух, – все эти бессмысленные и жестокие розыгрыши повергли вашего отца в достаточно подавленное состояние. Неужели вы имеете в виду, что он не нашел другого времени, чтобы устроить гулянку в честь Паука?

      – Никогда не поверю, – теперь Топлэди исполнил роль хора в нашей пьесе, – что он мог решиться на такое.

      – На самом деле это не папа, а его издатель – Уэдж. Он устраивает празднования дня рождения Паука каждый год, чтобы потом опубликовать репортаж

20

     Искаженная цитата из стихотворения В. Скотта.