Остановите печать!. Майкл Иннес

ые он публиковал под псевдонимом Майкл Иннес. Так, его романы «Смерть в апартаментах ректора» и «Гамлет, отомсти!» вошли в антологию Хорхе Луиса Борхеса «Седьмой круг». Всего Майкл Иннес написал около 50 детективов.

      Пролог

      Паук начинал свою карьеру как заурядный преступник. Или, точнее, все-таки не совсем уж заурядный, поскольку с первых же шагов масштабы деятельности, бесспорно, выделяли его из общего ряда нарушителей закона. Он почти ничем не занимался лично, и никто не замечал, чтобы он посещал обычные для преступных элементов заведения: злачные бары, воровские притоны или подпольные ломбарды, где скупали краденое. Да и образ жизни он вел скорее свойственный богатому рантье, занимая просторный загородный дом, имея в подчинении дворецкого, двух лакеев и даже персонального секретаря. Секретарь к тому же был слеп. Поразительная деталь, делавшая его фигуру не только весьма необычной, но и несколько зловещей: вообразите себе, как он шел, постукивая перед собой палочкой, чтобы выполнить очередное сугубо секретное поручение начальника! Он был, безусловно, самым колоритным персонажем среди приближенных Паука. Зато остальные слуги не представляли собой ничего особенного и даже не подозревали, чем на самом деле занимается их хозяин. Сидя у себя в библиотеке в окружении старинных книг, Паук на расстоянии руководил огромной преступной организацией с крайне сложной структурой. Вероятно, прежде всего по этой причине его и прозвали Пауком. Он обожал цитировать поэта Поупа, истинным знатоком творчества которого мог по праву считаться, и слишком своевольным членам его банды достаточно было услышать от него произнесенные с холодной злобой слова: «Бог вездесущ, за нами он следит повсюду и грозною десницею грозит», чтобы стать шелковыми. За стеклом бара в его кабинете была скрыта частная радиостанция.

      Когда же карьера Паука близилась к расцвету, можно сказать, прошла половину пути, его характер стал претерпевать нежданные изменения. Если раньше его подход к делам был чисто практическим, а в личности преобладали почти демонстративно демонические черты, то теперь он временами совершал не свойственные ему прежде благородные поступки. Не раз случалось, что его усилиями, например, красивая и невинная девушка, дочь представителя враждебного лагеря, освобождалась из тенет одного из его же собственных более грубых сообщников и передавалась в целости и сохранности противнику. А его враги, хотя, конечно же, уступали ему в интеллекте, а порой были совершенно тупыми ублюдками, тоже оказывались способны на известное джентльменство и не прибегали в борьбе с организацией Паука к таким примитивным методам, как помощь полиции. Примерно в это же время Паук приобрел новый философский подход к собственности. Когда-то он приравнивал себя к Робину Гуду, а отныне взял в образцы для подражания нефтяных и сталелитейных магнатов из США. Он грабил богатых и либо отдавал деньги достойным людям, либо вкладывал в разумные и сулившие пользу человечеству проекты. Так продолжалось несколько лет.

      Затем настало время очередных перемен. Внешне они явились результатом неразберихи и хаоса, порожденных гангстерскими войнами, в ходе которых Паук обзавелся автоматом и бронированным автомобилем. Но инвестиции себя не оправдали – Англия слишком тесна для этого, – и какое-то время Паук, если можно так выразиться, топтался на месте. Это, по всей видимости, ускорило кризис его личности. Мы не имеем тому письменных подтверждений, но внутренняя борьба в нем шла, несомненно, с переменным успехом и весьма тяжело. И из периода метаний Паук вышел придерживаясь крайне строгих моральных принципов. Его страсть к нарушению закона трансформировалась в не менее горячее желание бороться с преступностью. Он изменил образ жизни и порвал связи с миром гангстеров, сохранив лишь самые необходимые, дававшие ему возможность знать, чем дышит преступный мир, и получать нужную информацию для своей новой деятельности. Теперь богачи без страха обращались к нему за помощью, и он с неизменным успехом решал возникавшие у них сложные проблемы. Дошло до того, что люди, знавшие его не слишком долго, удивлялись, почему он носит такую странную кличку – Паук. А те из них, кто читал Свифта, считали, что если уж выбирать из мира насекомых, то ему подойдет скорее прозвище Пчела, до такой степени он встал на сторону добра и света.

      И он действительно обзавелся пасекой. Серьезное увлечение музыкой превратило его в весьма неплохого кларнетиста. Его домашняя жизнь претерпела немало других изменений. Хотя он все еще предпочитал жить в деревне, но занимал теперь дом значительно меньших размеров. Книги стали играть для него еще более важную роль, и к любимому Поупу прибавились Шекспир, Вордсворт, святой Иоанн Креста, Гегель, Эмерсон и Донн. Паук трансформировался в начитанного мудреца, порой весьма докучливого. От секретного радиопередатчика он избавился, зато нашел близкого друга, отставного инженера, который следовал за ним повсюду и записывал все, что Паук изрекал, никогда не вдаваясь, к счастью, в излишние объяснения, почему тот изрек именно это и именно тогда. И хотя бывший инженер не обладал умом Паука, он был достаточно образован и знал литературу в нужной степени, чтобы во время даже самых напряженных расследований, идя по следу преступников, они успевали побеседовать на поэтические темы. Поэзию при этом они отбирали со вкусом, и данная