Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть первая. Ципора Кохави-Рейни

стагнации и предупредил, что семена разрушения существуют в любом подобном обществе.

      Он продолжает свои размышления вслух. Перед ней истинный первопроходец, каким она в детстве его себе представляла из слов тети Ривки Брин, приехавшей с детьми из страны Обетованной. Она говорила, что у нее есть родина и есть свой язык. Размышления Израиля все более удивляют Наоми своей необычностью и оригинальностью. Первым делом, он подвергает критике марксизм в его различных проявлениях в реальной жизни. У него вызывает отвращение культ личности Ленина и Сталина, попахивающий откровенным идолопоклонством. И этим диктаторам поклоняются в большинстве кибуцев. Его раздражает фальшью завершение всех собраний хоровым пением “Интернационала”. Никогда он не будет петь – “Весь мир насилья мы разрушим до основанья… и “Мы в бой пойдем за власть советов…”

      Да, он прибыл в кибуц в долине, чтобы преподавать детям. Но, по прошествии времени, его захватила идея, лежащая в основе кибуцев. Он думал, что мирно уживется с системой образования детей в кибуцах, несмотря на его стремление к индивидуализму. Он поверил в иллюзию, что сможет повлиять на воспитание детей. Но его антикоммунистическое мировоззрение, отрицающее Сталина, с его жестокостью и ГУЛАГом, привело к тому, что путь его в Движении не был усыпан розами. Как педагог, отдавший много сил и времени образованию, он вникал в каждую мысль, исследуя её со всех сторон. Он, либерал, пытался передать ученикам богатство и разнообразие точек зрения, развивать в них критичное отношение к миру, самостоятельность мышления при оценке точек зрения – приемлемых и неприемлемых, интеллектуальную честность, умение самим разобраться в различных мировоззрениях. Короче, передать всё то, чему он следовал сам. А от него требовали обучать их тому, что органически было ему враждебно и ненавистно.

      В кибуц он прибыл с тем интеллектуальным багажом, который обрел в нормальной еврейской школе в Польше. В Издреельской долине он преподавал общеобразовательные предметы, а также иврит, и ТАНАХ, математику, природоведение, географию и историю еврейского народа. Его педагогические принципы, свободное отношение к материалу, восстановили против него марксистское окружение. Обвиняли его в том, что он много времени уделяет периоду Второго Храма, истории испанских евреев и еврейской поэзии за счёт уроков марксизма и дисциплин, связанных с различными специальностями. Ученики его обожали за обширность знаний и умение ими увлекать. Скрепя сердце, он обучал по нелюбимой им программе детей кибуцев Бет Альфа и Хефци-Ба. Но не мог смириться с тем, что видел вокруг.

      “Нет у детей выбора. Никогда я не видел более разнузданных детей, чем дети кибуца. Дерутся до крови из-за ластика. Лгут и сплетничают. Все эти отрицательные качества с возрастом у них только усилятся. Вырастет у нас поколение без всяких духовных и душевных ценностей”.

      Это приводит в ярость Меира Яари: “Ты не подходишь нашему Движению. Оно необходимо тебе, как аудитория для твоего умничанья”.

      Но