Ласточка. Наталия Терентьева

все об этом знают! Или мальчики в каком-то другом мире живут? Ты наше школьное порновидео не смотрел?

      Кирилл покраснел теперь до самых волос и кивнул. Потом отчаянно замотал головой.

      – Ну вот, так эту маленькую, «в кожаных брючках», как ты выражаешься, ты не узнал там разве?

      Кирилл растерянно поднял брови:

      – Но… это одно с другим не связано… Она же может быть хорошим человеком, правда?

      – Правда! – опять засмеялась Ника. – На передок слаба, а душа чистая, котят жалеет, плачет, когда их топят… Это имеешь в виду? Только почему-то так выходит, что среди них как раз больше всего стукачек. Наша Лялька называет их «хорошими людьми», точно как и ты. Любой, кто готов стучать, – «хороший человек».

      – О чем стучать?

      – О том, кто и что про учителей говорит, кто деньги не сдавал на подарки ей лично…

      – Ты кем собираешься быть? – вдруг перебил ее Кирилл.

      Ника не удивилась перемены темы, у нее тоже иногда в голове так резко меняется направление мыслей.

      – Не знаю еще. А ты?

      – Нет, скажи мне сначала про себя.

      – Я правда не знаю. Может быть, общественным деятелем. Может быть, тележурналистом, как… – Ника чуть запнулась. – Как мама. Или математиком. Я люблю логику, отдыхаю на самых сложных задачках.

      – А мне мама говорит, что я буду бизнесменом, точно!

      – Покупать подешевле, продавать подороже? – улыбнулась Ника.

      – Нет, почему. Производить что-то буду. То, что всегда нужно. Лекарства например. Алкоголь…

      – Хорошо, – кивнула Ника. – Мне особенно насчет алкоголя понравилось. Можно в одной части завода водку гнать, в другой – таблетки для печени и сердца. Настойку боярышника, корвалол… Спиртовые препараты.

      – Идея… – разулыбался Кирилл. – Пойдешь ко мне мерчендайзером?

      – Непременно!

      – Не, я серьезно… Или… я забыл слово… идеямейкер… Так, что ли… Ну, в общем, тот, кто все придумывает. В русском нет такого слова. Вообще у нас язык неразвитый.

      – Пойдем, Кирюша. Не начинай новую тему, а то я заведусь сейчас, – вздохнула Ника и с трудом поднялась. – Да черт… Ненавижу свою беспомощность… Не могу сама шагнуть даже. Уже жара такая, а нам еще так далеко идти… Ковылять, точнее. Подожди… Ты слышишь? – Она остановила Кирилла, который хотел что-то сказать. – Голоса слышишь?

      Тот неуверенно кивнул и тоже прислушался.

      – Я надеюсь, это не нудисты из бухты… – хотел пошутить Кирилл, но прозвучало это серьезно.

      – Если настоящие нудисты – ладно, хотя я этого не понимаю, человек, сколько живет на земле, прикрывается…

      Кирилл начал смеяться. Ника остро глянула на него, он хмыкнул, смеяться перестал, нарочито небрежно спросил:

      – А дальше что?

      – Но там есть еще люди, – как ни в чем не бывало продолжила Ника, – совершенно больные на голову, мы видели вчера на берегу: идут три девушки, в сари, как индианки, загорелые, как будто другой расы – темнокожие, тащат продукты из поселка – огромные пакеты с овощами, фруктами, бутыли с домашним вином литров по десять, наверно. А с ними дядька, лет сорока – с большим фотоаппаратом на груди, абсолютно голый, только